Орк-полукровка 1. Тени прошлого (СИ)

Искусная каменная лепнина, украшающая обитель пламени, изображала какие-то фигурки и сценки на религиозную тему – что-то из битвы Всемогущего с чёрными творениями Окса. Взгляд то и дело натыкался на развешанные повсюду картины в дорогих золочёных рамах на аналогичную тематику, на полу лежал шикарный, невероятно дорогой ковер из меха зила. А над самым камином висел большой портрет в полный рост, должно быть, хозяина дома.

Это лощёное самодовольное лицо отлично знал каждый житель Лагарика от мала до велика.

– Пойдём отсюда, – шепнул на ухо побратима Эль и настойчиво потянул его за рукав куртки. – Я не хочу иметь никаких дел с архижрецом!

Архижрец Варток возглавлял духовную власть Лагарика, через его цепкие пальцы проходили доходы от всех храмов Всемогущего, значительно при этом оседая в его бездонных карманах.

Встреча архижреца с сыном эльфийского князя была тем удивительней, что Варток являлся ярым противником Договора. Он считал этот документ кощунственной данью унизительному поражению людей во Второй Великой войне, и только страх перед королём мешал ему открыто подбивать свою паству на бунт – когда в твоих руках власть над душами народа, очень просто убедить его в том, что Всемогущий не любит нелюдей.

Зато теперь Эрику стало понятно, почему Орикс так заинтересовался этой встречей –никогда прежде глава святой церкви Всемогущего не привечал у себя дома эльфов, даже столь высокопоставленных.

Чем больше Изгой думал, тем больше подозрений вызвала эта работенка, но отступать было поздно – словно нарочно не давая друзьям передумать, за высокими двустворчатыми дверями в конце зала послышались шаги.

– Быстро, сюда! – прошипел эльф и стрелой взлетел по одной из приставленных к шкафу лестниц на самый верх.

Окна на этой стороне дома выходили на юг, поэтому в комнате царил полумрак, и верхушки гигантских шкафов терялись в тени. Кое-как втиснувшись в узкий промежуток между потолком и верхом шкафа, Эрик оттолкнул лестницу, чтобы она не торчала рядом с ними. За несколько мгновений до того, как дверь распахнулась, Изгой суетливо сунул руку в карман, выуживая пузырёк с зельем невидимости. Торопливо сделав глоток, он передал остаток побратиму.

Внутренности скрутила острая боль, Эрик скривился и едва удержался от стона, но через мгновение всё прошло. Вдруг к своему изумлению Изгой понял, что его руки начали бледнеть, а потом и вовсе растворились в воздухе. С трудом удержав возглас удивления, он взглянул на эльфа и никого не увидел. Впрочем, невидимым стало не всё – в воздухе прямо передо ним парили два пылающих синих глаза. В свою очередь увидев глаза побратима, Эль сообразил, что это может их выдать и приник к верхушке шкафа, прячась за резной наличник.

Стоило друзьям затихнуть, как дверь распахнулась, и в комнату вошёл невысокий мужчина лет пятидесяти, с лысой головой и аккуратно подстриженной короткой бородкой в сопровождении высокого стройного эльфийского юноши. Дитя леса был одет в изящный костюм эльфийского покроя, его длинные белые волосы были небрежно зачёсаны на бок, а на холёном красивом лице застыло презрительно-брезгливое выражение, словно эльф находился не в доме одного из самых известнейших людей Лагарика, а в какой-нибудь лачуге Приграничного района.

Младшего князя эльфов Эрик видел впервые, но и его спутника тоже – это определенно был не архижрец, а значит, он обрадовался рано.

Изгой досадливо нахмурился и на ощупь поднёс невидимую руку к лицу – многолетняя пыль щекотала нос, и ему невыносимо хотелось чихнуть. Усилием воли заставив себя не думать об этом, Эрик сосредоточился на происходящем внизу.

– Прошу вас, князь, – человек вытянул руку и указал эльфу на одно из стоящих перед камином кресел.

Смерив Лысого надменным взглядом, Альвильон с неохотой опустился в глубокое, обитое мехом кресло, словно делая этим собеседнику величайшее одолжение.

Кивнув самому себе, человек подошёл к украшенному резьбой винному шкафу и, достав из глубины запылённую бутылку, спросил, вопросительно подняв брови:

– Вина?

Эльф благосклонно кивнул, позволив губам изогнуться в одобрительной улыбке.

Наполнив два фужера драгоценным вином серафим, Лысый протянул один из них князю, и со скрытым в голосе торжеством негромко проговорил:

– За успех нашего дела, – наклонившись вперёд, он легонько коснулся бокалом бокала эльфа и пригубил искрящегося фиолетового напитка.

Поставив фужер, он неторопливо подошёл к окну и, несколько мгновений полюбовавшись на дивный сад, плотно его запер. Вернувшись к бару, Лысый вновь поднял бокал и сделал маленький глоток вина.

Что-то настораживало Эрика в этом человеке, что-то, что работало на уровне глубинных инстинктов, приобретённых им на узких улочках Приграничья. Сощурив глаза, Изгой вытянул шею и внимательно к нему пригляделся. Лысый был опасен, Эрик чувствовал это печёнкой. Но чем? И для кого?..

Пронзительные чёрные глаза с легкой насмешкой изучали сидящего напротив него эльфа, так, как кот наблюдает за голубем, которого собирается сожрать.

– Когда придёт архижрец? – потеряв терпение, недовольно спросил Альвильон.