Орхан. Забыть тебя

– А разве других спрашивают? – внезапно взвизгивает. – Думаешь меня спросили? Нет, девочка моя, не спросили и я рада что поступили так. Иначе кем бы я была выйди замуж по желанию?

– Откуда ты знаешь, что тебя ждало?

– Неважно, все это неважно. Ты должна и обязана все оставить в прошлом. В этом дне. Но завтра пойти и все исправить

– Кому обязана, мам? Женщины разводятся и вновь выходят замуж. Рожают детей. И ни одну еще не предали смерти за это.

– Репутация отца для тебя пыль? Ты хочешь рискнуть всем, чтобы понять, что ты ошиблась? Ради чего, Далия?

– Это дело меня и Таира. Мама, ты меня даже не слышишь.

– Потому что я боюсь за свою единственную дочь. Я боюсь, что потеряю тебя. Как вы могли промолчать о таких последствиях аварии? Как ты могла поехать с непонятным и чужим мужчиной в другую страну?

– Мама, – кричу ей в ответ, – у меня амнезия была.

– Но это же смешно. Какая амнезия? И ты выбрала именно того мужчину? Своего любовника? Слишком большое совпадение.

– Боже, да что ты несешь? Какой любовник? Я любила его до знакомства с Таиром и свадьбы с ним. Я за него хотела выйти, если бы не вы.

– Кто он? Из какой семьи?

– Вот видишь? Именно поэтому он не покладая рук зарабатывал себе красный диплом, чтобы отец принял его в качестве жениха для его дочки.

– Это все детские мечты и фантазии. А мы в реальности живем. И тут не бывает такого, чтобы дочь сама решала за кого ей выходить замуж. Это же нонсенс. Современные реалии наступают на наши пятки, но наши семьи будут хранить традиции.

– Мы с тобой на разных языках говорим. И я вижу, что ты совершенно меня не понимаешь.

– А как тебя понять? Я не могу поддержать тебя в саморазрушении себя и своей жизни. Развод в семье Хуссейн и Аббас? Это позор, который не смыть веками. Одумайся, пока не поздно. Приди к мужу и попроси прощения. Таир любит тебя.

– Скажи, а ты осмелишься первой кинуть в меня камень, как того требует традиция наказания? – смотрю в ледяные глаза, боясь знать этот жестокий ответ, который написан на ее лице.

– Просто сделай так, чтобы все вернулось на свои места.

– Мне жаль, что ты потеряла не ту дочь, которой можно было бы гордиться и не бояться за свою драгоценную репутацию.

– Что ты такое говоришь? – ахает, прижимая ладони ко рту.

– То, что ты боишься.

– Я люблю тебя дочка.

– Верю. Но это до того момента, пока я не иду против правил и твоего с отцом слова. Избирательная любовь получается, мама. Потому что я вас люблю несмотря ни на что. но когда мне разбивают сердце отторжением за мое «я», я начинаю сомневаться, и к сожалению не в себе.

– Почему ты так упряма? Раньше я путала эту твою черту с чем-то другим. Мне казалось, это было не упрямство, а упорство. Почему ты изменилась?

– Я не менялась, я прятала себя за вековыми устоями, боялась быть непонятой вами. Хотя, по сути, не просила ничего из ряда вон выходящего.

Она смерила меня очередным взглядом, став снова той же госпожой Нехой Хуссейн.

– Ты права, – голос больше не был прежним, в него вмешалась сталь. – Мы говорим на разных языках. И пока ты не перестанешь считать себя правой, останешься в этом доме. А когда прилетит Таир, с ним будет говорить твой отец.

– Что? – она быстро выходит из комнаты и запирает ее с обратной стороны. – Нет, мама. Нет. Выпусти меня. Что ты творишь? Ты не имеешь права.

Шаги ее стали отдаляться, пока совсем не стихли.

Нужно позвонить.

Оборачиваюсь и понимаю, что моя сумка осталась внизу. Всевышний.

Подбегаю к двери начав тарабанить в нее, но с обратной стороны была звонкая и горькая тишина.

Глава 41

Я забыла про все лежа на кровати. Боль, любовь, переживания, какие-то чувства… Все стерлось в моем сознании перед моей дочерью и нашим с ней будущим. Я не боялась за себя, меня мучала мысль, что она останется без меня, а я без нее.

Они отнимут мою девочку, не посмотрят на ее слезы, мольбу… Они ее просто отнимут. Готова ли я ползти на коленях за Таиром ради нее?

Конечно, да. Но нужна ли ему эта благосклонность от меня вынужденная?

Тишина длилась вечность. Ни шагов, ни даже колебаний воздуха.

Стук сердца был оглушающим его и слушала. Сердца, которое непонятно зачем еще бьется.

А правда зачем?

Для кого?

Если я постоянно отдавала свою жизнь за других. Я ведь не ждала благодарности, я просто хотела понимания сейчас. Но не найти его в бетонных душах.

Пока лежала, время перебежало далеко за полдень. Уснула, но открывать глаза стало страшно, потому что я услышала не самый приятный мне голос.

Я взаперти. Один на один с ним.

Сажусь ближе к изголовью широкой кровати.

– Ты пошла ровно тем путем, который я и предполагал для тебя. Ты ни на что другое неспособна, сестренка.

Латиф мягко скользил по комнате, чем-то напоминая змея.

– Обзывай сколько пожелаешь. Я грязнее от этого не стану, потому что правду знаю.

– Правда, – усмехается, останавливаясь напротив меня. – Думаешь она кому-нибудь нужна? Люди видят именно то, что хотят.

– Это все несправедливо ко мне.

– А ты не ищи справедливость там, где ее просто не может быть.

Замолкаю, потому что видимо он тут очень даже прав.

– Знаешь сколько шагов по длине площадь Аль-Кутум?