Орхан. Забыть тебя

Меня выволокли из дома и сразу же предъявив обвинение посадили в камеру. Вот и все.

Мне не дали еды. Я умирал от жажды. Там не было даже света.

И среди всего того, в чем я оказался я думал лишь о том, чтобы с Амитой и Далией было все в порядке. Надеялся и молил Всевышнего, чтобы Малик не отверг мою дочь и позаботился о них обеих. Я не выйду отсюда. Даже не потому, что мой приговор смертная казнь. А потому что отец этого не позволит сделать никогда. Ведь Амита не вернется.

Я, конечно, не готов был так рано умирать, но если есть на то воля Всевышнего, значит так тому и быть.

Сколько прошло времени я не знал. Постовые сменялись, судя по разным голосам три раза. В четвертый, когда я слышал звон ключей меня вывели наверх.

Свет ударял по глазам, заставляя ежиться. Пот стекал по телу, и я желал хотя бы каплю воды.

– Одумался? – послышался голос отца, которого я даже не заметил.

Огляделся. Это была комната. Типа допросной. Но от того, что я пытался скрыться от ярких лучей, я ничего не рассматривал и не понял, что не один.

– Зачем ты тут? Пришел попрощаться? – не поворачиваясь задал вопрос.

– Строишь из себя обиженного юнца вместо того, чтобы попросить у отца прощения?

– Прощения? Не думаю, что мы с тобой поменялись местами и я упряг тебя в тюрьму.

– Безумный мальчишка, – вскочил и начал расхаживать по комнате. – Никогда не думал, что ты станешь таким.

– Таким? Неугодным тебе?

– Волочишься за юбкой шармуты. Ты навлек на меня позор, который не смыть даже твоей смертью.

– Далия, самая невинная женщина из тех, кого я знаю.

– Эта девка окунула в грязь твое имя и нашу фамилию, а ты называешь ее невинной? – взревел так, что затрещали стекла на единственном окне. – Она изменяла тебе. Как ты вообще посмел ни о чем не сказать нам? Скрывал от нас целый месяц то, что она забавлялась с другим в чужой стране.

– Ты даже не задал мне ни единого вопроса. А переубеждать тебя в том, чему ты поверил, слушая других я не стану. Кажется, ты меня тоже плохо знаешь, раз думаешь обо мне так, что я стану поднимать грязь с улицы.

– Семейство Хуссейн еще ответят за то, что подсунули нам шлюху.

– Не смей.

– Защищаешь?

– Правду знаю и потому буду защищать.

– Правду он знает, – фыркает и останавливается. – Благодари Всевышнего, что ей стало тебя жаль. Казни не будет.

– О чем ты?

Рой мыслей стал жалить меня, но даже в самых последних я не мог бы подумать, что именно сделала Далия, ради моего спасения.

– Далия вернет сегодня Амиту, и ты возьмешь себя в руки, став ее отцом вновь. И воспитаешь доброй мусульманкой нашей семьи. Иначе ты остаешься тут пожизненно, без права помилования, я возьмусь за воспитание внучки, а твою бывшую жену мы поймаем в аэропорту и казним за кражу ребенка и вывоз ее за границу. Решайся, Таир.

Я видел моего отца разным. Но еще ни разу я не смотрел на него так, что внутри играли сомнения «А насколько хорошо я его знал?».

Сейчас я понимал, что я не знал его вовсе.

– Я согласен.

– Я не сомневался в тебе. Приведи себя в порядок и к семи будь в аэропорту. Найми няньку, пока не женим тебя снова. Документы о разводе я не аннулировал. Поэтому вы не муж и жена. жить можешь у себя, но в охране будут мои люди. Учти, попытаешься обмануть, поплатишься.

Не отвечаю. Не смотрю ему в глаза. Жду, когда выйдет и оставит в покое наконец.

Остаюсь один и только сейчас могу мысленно поблагодарить Далию. Не за то, что спасла, а за то, что совершила этот поступок.

Ощущаю усталость даже больше не физическую, а эмоциональную.

Меня отпускают спустя полчаса. Приезжаю домой и первым делом принимаю душ. Ставлю будильник, а после звоню по номеру той самой няни, которая уже работала с Амитой. Она ее знает, значит должно быть легче. Ведь в этот раз я не смогу пообещать дочери что мама скоро вернется. Я вообще не знаю, стоит ли делать их встречи, которые будут каждый раз бередить раны расставания.

Орхан

– Ну как она? – в комнату входит Даша. Попросил ее как врача понаблюдать за Лалой, пока уезжал по делам к Далу.

Я только что вернулся и сразу поднялся к ней. Прошли уже сутки. Новый день близится к завершению. А она все спит.

– Не знаю.

– С ней все будет хорошо, – сжимает мое предплечье.

– Думаешь? У нее отняли дочь, – перебираю тонкие пальчики правой руки. чуть прохладные.

– Она поступила правильно.

– Это неправильно, Даш. Все неправильно.

– Я именно о поступке в отношении того мужчины, а не о ситуации в целом.

– Езжай домой. Я сегодня тут.

– Хорошо. Я приготовила суп и немного пюре с овощами потушила и мясом.

– Не стоило. Далер меня убьет, если у тебя отечет даже мизинец.

– Не утрируй.

– Серьезно? А забор поставили уже?

– Ты не поверишь, во дворе будто затмение постоянное.

– Вот и я о том же. Как дочка? – смотрю на виднеющийся живот девушки.

– Вся в отца, – Даша улыбается и начинает гладить его. – Не лежится ей спокойно. То и дело пинается сутками напролет.

– Подожди, вырастет и будет весь криминальный мир столицы держать в своих руках.

– Сплюнь. Я этого не позволю.

– Думаю, Далер тоже. Заставит всех носить не огнестрел а детские пистолеты с пульками.

– Вот это больше похоже на правду. Ладно, поеду.