Орхидеи еще не зацвели

Генри и Бэрил опасливо слезли с дерева. Первым слез Генри, и красавица буквально упала ему на руки. Кстати, вот еще одна серьезная конкурентка собаке Баскервилей. Если адская тварь относится к своей ужасности так же ревниво, как среднестатистическая театральная примадонна к своей красоте, что было бы весьма естественно, то вот объект для подпиливания шпилек и подбрасывания в косметичку флакончика со шмелем.

— Я бы хотела посмотреть, как там Уил, — сказала она, едва ступив на землю. — Он должен был вывести дисколет из ангара, но без присмотра мог снова приняться за фокусы.

— Ничего себе фокусы, — пробурчал Генри. — Не связывайся с ним, мой тебе совет.

На этих словах ближайшие кусты раздвинулись, и оттуда высунулась морда черной лошади, ее глаза блеснули красным в лунном свете, зубы обнажились, точно клавиши вдруг распахнутого рояля. У меня сердце в пятки ушло. Вот так всегда, только что бестрепетно наблюдал игрища зверской собаки, огромной и черта черней самого и пламя клубится из пасти ее, а тут испугался какой-то кобылы. Я напряженно размышлял об этом, так что как и откуда вышел Хьюго, не заметил. Просто он в какой-то момент нарисовался возле Лоры, его рука обвила ее талию, и я еще подумал, глядя на них, что на каждый цветочек есть свой мотылечек. Казалось, тот несчастный, что, связав себя брачным обетом, окажется в челюстях Лоры, пока смерть не разомкнет их, неизбежно будет достоин жалости. Но этот Лайонс, широко известный в криминальном мире как Хью Уолтер Йорк, ее даже хуже. Любой независимый наблюдатель признает, что он обошел свою женушку, уж как минимум, на полкорпуса. Однако и тут я не успел как следует подивиться Хьюго, потому что в голубом, плывущем и сияющем воздухе показалось НЛО. Оно приближалось. Это была, можно сказать, типичная летающая тарелка.

— Ну вот, только инопланетян и не хватало, — сказал Хьюго. Он был чертовски прав!

Тарелка между тем зависла в ста метрах от нас. Ее брюхо исторгло столб синего света. Она стала садиться.

— Молодец, Уил, — обрадовалась Бэрил, — видишь, Генри он держится, он старается!

— Это твой дисколет? — спросил Генри, игнорируя тему старающихся оборотней.

— Да. Сейчас Уил посадит аппарат, я приглашаю всех войти внутрь.

— Может, не стоит? — усомнился я. Почему-то именно этой ночью у меня не было желания изучать дисколеты. Меня мог укусить вервольф, могла загрызть адская тварь, и в этом как-то теряется даже, что я обручился с замужней барменшей и познакомился с будущей тещей. Так что, столько раз сегодня избежавшего съедения, меня и сама перспектива оказаться на тарелке утомляла, а уж летать на ней — увольте.

— Вы, конечно, можете добраться домой в Лориной машине, но…

— Больше ни слова, Бэрил, я согласен!

Ну и что, что тарелка, ну и что, что за рулем ее вервольф, а принадлежит она ведьме, хоть и безусой, но сотрудничающей с Гитлером. Зато это не ревущий автомобиль, который мчится в ночи по угрюмым болотам, и ведет его Лора Френкленд, то есть Лора Лайонс. Дисколету, чтобы лунной ночью долететь до замка, хватит минут десять, в то время как машина может заблудиться; она может заехать не туда; может врезаться в ствол; может утонуть в трясине.

— А что будет, если Уил превратится в волка, когда он будет за рулем, а мы будем в воздухе? — поинтересовался Генри. — Мы разобьемся?

— Этого быть не может, — сказала Бэрил, — он в моем поясе. Но для верности я ему могу уколоть морфий.

— Нет-нет, не надо! — запинаясь, вскричали мы с Генри. — Пояса верности хватит!

— Как скажешь, котеночек, я не буду колоть морфий.

Дальше все произошло просто и мило. Тарелка села, мы туда вошли. Я не стану описывать ее внутреннее убранство, спросите лучше у Генри — он кое-как зарисовал его в свой молескин. Бэрил сначала хотела было помешать, но потом еще раз глянула и отступилась, подумала, ну его, сильный мужчина, упрямый, челюсть квадратная, да что он успеет сделать.

Действительно, мы даже толком не взлетели, как уже и сели на лужайку прямо перед Баскервиль-Холлом. Через полчаса я парил ноги в своей комнате и пил неразбавленный виски — я хотел бренди, но Дживс сказал, что после украинского напитка из редиски лучше не рисковать.

Глава 35

— Я ночью очень плохо спал, — сообщил Генри за завтраком.

— Меня это не удивляет, я тоже спал плохо, — ответил я, тщательно проглотив очередную порцию овсянки (ее, как это ни проблематично, всегда следует проглатывать полностью). Что же до качества моего ночного отдыха, то даже если бы я и хотел соврать, мой вид бы меня выдал. Этот синюшный оттенок кожи, эти лиловые полукружия под глазами в стиле модерн…такого не бывает у людей, которым еще только предстоит медовый месяц, если они не прикладывают к тому специальных усилий: не пьют абсента, не пишут стихов… — Стивен, а ты как спал? — обратился я к Шимсу.