Орхидеи еще не зацвели

Поэтому вы не будете удивляться, что я, быстро запихнув в рот остатки яичницы, все еще работая челюстями, прильнул к отверстию в двери, соединяющей спальню с гостиной.

Глава 6

Мне было интересно, как Шимс воспримет сегодняшний костюм молодого Баскервиля. Генри воспитывался, как было уже сказано, на ранчо. Несколько лет подряд он проводил время в обществе необъезженных мустангов и привык сообразовываться со вкусами и чаяниями именно этой аудитории. Для обольщения лондонских снобов ему недоставало столичного лоска, а манера повсюду носить с собой седло не раз вызывала недоуменный шепот среди представителей даже чикагского высшего света, которые сами-то не проявляют должной твердости в вопросе золотых коронок. Хотя, надо признать, светской раскованностью Генри обладал в полной мере. Поэтому когда юный Баскервиль впервые предстал перед Шимсом, с могучих плеч его харизматично — именно харизматично, за время помолвки с некой известной писательницей, имя которой до полного окончания завтрака произнести я не в силах, я хорошо выучил это слово — итак, с плеч его харизматично ниспадала медвежья шуба, подаренная ему одной из тех разбитных русских княгинь, без которых нынче так же трудно представить себе приличную художественную мастерскую, как бильярдиста без шаров.

Княгиням Генри нравился, потому что своим мощным сложением и щетиной во всю щеку он напоминал им об оставленных на родине возлюбленных сибирских мужиках. Но что для русской княгини здорово, то для добропорядочного слуги с Беркли-Меншнз — смерть. Поэтому, впервые узрев шубу и объяснив своему сознанию, что ее появление среди присутствующих, да еще без медведя внутри, не является фикцией, Шимс побледнел так сильно, будто ему щеки натерли мелом. Еще немного, и он бы грохнулся, как шар — в лузу. Оплывающего в полуобморок камердинера пришлось, разжав пальцами его судорожно сжатые челюсти, долго отпаивать виски из бутылки, которую держал в руке юный Баскервиль, пока бедняга смог произнести одеревенелыми губами: «Прекрасно-с».

Итак, я прильнул к заветной щели (не подумайте чего худого) сперва глазом, а потом ухом, гадая, хлопнется ли опять Шимс оземь, как загулявшийся сурок, среди зимы взглянувший вдруг на календарь, или привычка окажет свое благотворное действие на его нежные нервные окончания. И то, что я узрел таким образом, меня поразило.

Сразу должен сказать, что за время, пока мы не виделись, Генри не счел полезным сменить гардероб. Все так же с его плеч ниспадала медвежья шуба, все так же он сжимал в руках седло и все так же был похож на одного из тех бодрых, жизнерадостных щенков ньюфаундленда, которых наша аристократия поставляет Америке в лице своих благородных отпрысков. Глядя на этих щенков, все еще породистых, но уже не бонтонных, начинаешь понимать, каким был английский бульдог прежде чем выродился в нечто такое, чему отсутствие денег и большевицкая пропаганда придает сходство с сонным упырем. Добродушие, энергия, оптимизм — вот что было написано в больших карих глазах Генри Баскервиля, когда он вручил Шимсу (тот и бровью не повел) седло и шубу, развалился в кресле, сладко потянулся, зевнул во весь рот и на какое-то мгновение застыл, смачно вперившись в стену. Аж радостно за него стало — такой амбал, а сущее дитя. Правда, проделав все это, он вскоре засомневался, что поступил достаточно пуккасагибно, и в его позе появилось нечто бледнолицее, нечто тугое, как воротничок.

— Шимс, — спросил он после паузы, — скажите, вас не беспокоит, что я положил ноги на этот столик?

— Нисколько-с, — ответил Шимс, все еще не грохаясь оземь, — если вам так удобно, вы можете положить на столик хоть все четыре ноги-с.

— Четыре? Почему четыре? А, я понял! Это английский юмор, вы намекаете на мою лошадь. Вы хотели, что б я положил на этот стол старушку Фру-Фру и сел сверху! Ха-ха-ха, шалунишка! Кстати, о лошади. В доме есть что-нибудь выпить?

— Конечно-с, у мистера Вустона прекрасный винный погреб-с. И нет необходимости произносить это слово шепотом-с. В Англии суровый климат, и учитывая это прискорбное обстоятельство-с, наше правительство не сочло возможным ввести сухой закон, дабы не оставлять своих сограждан один на один с разбушевавшейся стихией-с.

— А, да-да, конечно. Эти жадные шотландцы, эти маленькие вискокурни высоко в горах, без лицензии, чтобы не платить налоги… Потом вдруг за спиной у бармена, как из воздуха, возникают бутылки, пиво варят буквально в соседней комнате, и полиция говорит: это божья роса… Хоть вообще-то я бы не сказал, что в Англии холодно.

— Правда-с?

— А то! Когда я две недели назад садился на корабль, шел дождь со снегом, а здесь у вас просто какие-то тропики.

Последняя реплика вызвала в камердинере метеорологический скепсис.

— Возможно-с, именно эти две недели и являются причиною столь благотворных изменений климата-с? — ввернул он, намекая, что, дескать, весна, она и в Африке весна, и не всяким приезжим судить об английской погоде.