Орхидеи в лунном свете

Не отвечая на его вопрос, она быстро спросила:

– Как вы его назвали?

– Полукровка, метис. – Линк словно выплюнул эти слова. – Вот как его назвал. Говорят, на самом деле в нем нет индейской крови. Но это не имеет значения. Раз он вырос среди апачей, значит, он такой же, как они. Дикари, убийцы, вот кто они есть. И Остин ваш – дикарь! Конечно, кто же захочет иметь дело с женщиной, которая по собственному желанию спала с ним. А может, не было этого? – Его хмурые глаза зажглись надеждой. – Может, вы просто ничего не смогли поделать, и он изнасиловал вас? Да говорите же что-нибудь! Потому что, если это так, я сумею понять…

– Замолчите! – в ярости крикнула она, чувствуя, что голова у нее идет кругом. – Замолчите сейчас же, гадкий вы человек!

Если то, что сказал этот отвратительный тип, правда и Корд действительно воспитывался у апачей, то это все объясняет. И его умение говорить на языках индейских племен, и его знакомство с их обычаями, снадобьями, и способность так незаметно и неслышно двигаться.

Так вот почему он так не любил говорить о своем прошлом. Индейцев ненавидели и боялись. Их не считали за людей. Человек со смешанной кровью считался отбросом общества. Конечно, если Корд вырос среди апачей, это накладывало на него неизгладимое клеймо. Хотя все знали, что он белый. Господи, вот почему он держал в тайне эту часть своего прошлого. Он боялся, что она такая же, как все, что она с отвращением отшатнется от него. Боже, как все нелепо!

Как она жалела, что не знала этого раньше! Тогда Корд узнал бы, что для нее это не имело абсолютно никакого значения.

Линк нетерпеливо тряхнул ее:

– Эй, вы меня слышите? Я задал вопрос, женщина, и хочу ответа. Вы спали с этим приемышем апачей?

Джейми изо всех сил толкнула его.

– Меня тошнит от твоей мерзкой рожи и от твоих лап! Держись от меня подальше, черт возьми!

Она вдруг залепила ему пощечину. От неожиданности Картер выпустил ее и еле удерживался от желания сбить с ног, потирая горящую щеку.

– Сука! – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Так он имел тебя, вот как! Пошла прочь, дрянь, я не хочу даже дотрагиваться до тебя. – Но Джейми уже не слышала его воплей.

Джесси с мужем нагнали ее у лестницы в конце коридора.

– С вами все в порядке, дорогая? – в один голос встревожено спросили они.

– Не беспокойтесь, все хорошо. Теперь Линк Картер уже точно не будет меня преследовать. Спасибо вам за внимание. – Она стала подниматься по лестнице, желая как можно скорее оказаться наедине сама с собой, но Лэм задержал ее.

– Вам ведь нужно поскорее добраться до Сан-Франциско и встретить своего папу. Молодой женщине, как вы уже убедились, лучше не ездит одной. Я хочу поговорить с Брайсонами, чтобы они взяли вас с собой. Они уходят через день-другой. Думаю, вас это устроит.

Джейми внутренне вся содрогнулась. Во время пути она часто ловила на себе плотоядные взгляды Нормана, когда он был уверен, что его никто не видит. А однажды, когда поздно вечером она купалась в ручье, она обнаружила, что он подглядывал за ней. Теперь только не хватало поехать с ним в одном фургоне. И с его женой она тоже чувствовала себя неловко. Тельма была единственной, кто по-прежнему относился к Джейми с презрением.

– Я… я собиралась добраться до Сан-Франциско по реке, – отважно солгала Джейми, хотя в надежде, что Корд проводит ее, не строила никаких планов. Это просто было первое, что пришло ей в голову.

Лэм и Джесси озабоченно переглянулись, затем Лэм спросил:

– А у тебя есть деньги, девочка? Путешествовать по реке стоит денег.

– Конечно, – пришлось Джейми солгать еще раз. – Так что не тревожьтесь обо мне. – И она стала решительно подниматься наверх.

– А ты не хочешь позавтракать, дорогая? – крикнула Джесси ей вслед.

– Пока нет, попозже.

Джейми укрылась в своей комнатке, пытаясь лихорадочно сообразить, что же ей теперь делать.

Нужно перечитать письма отца и успокоиться, решила она. Может, тогда удастся что-нибудь придумать.

Она достала из-под кровати свою сумку и сначала вынула Библию и начала рассеянно листать.

И тут она увидела их – аккуратно вложенные банкноты, сразу за листом, где хранилась засушенная орхидея.

Дрожащими руками Джейми пересчитала деньги. Двести пятьдесят долларов.

Ее охватило негодование, когда она догадалась, в чем дело.

Кто, кроме Корда, мог положить их сюда? Кто еще мог так незаметно проникнуть в комнату ночью?!

Видел ли он карту, вдруг испуганно подумала она. Может быть, читал письма? Нет, покачала она головой, успокаивая себя, в темноте он не мог ничего прочитать. Но если он нашел спрятанную сумку и достал Библию, разве не мог он просмотреть и бумаги? Наверное, что-нибудь пропало?

Кажется, все на месте. Скорее всего он просто сунул деньги внутрь. А, собственно, какая разница? Если он и видел карту, он же ее не взял.

Она снова пересчитала деньги и горько усмехнулась. Значит, ночью он приходил к ней не для любви и не для того, чтобы проститься. Он приходил, чтобы заплатить ей за услуги. Как все отвратительно! Но разве однажды он не предложил ей стать его любовницей или женой?