Орхидея для демона (СИ)

— Слушай, раз спросила! Итак, эту самую шкатулочку достают кроме дня рождения только для свадебного обряда. Родители благословляют своей кровью шкатулку. Замок, прежде намертво закрытый, в первый раз открывают кровью невесты. Ну а там так мило лежат на донышке два обручальных колечка. Вот и всё!

— Ха-ха, как мило! — поиздевалась я, только непонятно над кем… Над собой, что ли?

— Ну и где обещанная лазейка?

— Как где? Это же очевидно! Ему твоя кровь нужна будет! А если обряд не завершить в течение трёх дней, то ему придется порталить к предкам ещё раз — за свежей кровушкой, ха-ха!

— Ха-ха! — передразнила я его. — Обхохочешься! И что ты мне предлагаешь?

Так и бегать? Или спрятать родителей Кристобальта?

— О, вот этого не надо! Они сами тебя куда хочешь потом спрячут — не найдет никто! А вот ты можешь время потянуть!

— Арти, это не выход!

— Тогда давай пройдёшь обряд со мной? Я на тебя давить не стану, торопить ни с чем тоже…

Я не удержалась и кинула в него подушкой. Силька по-дружески пожертвовала на снаряд ещё и свою.

— Надо что-то придумывать, Силька!

— Я уже это поняла, подруга… Ну, ты и влипла! Рассказывай, что я пропустила с этим болезным!

— Арти, иди погуляй, никакого от тебя толку!

Как только дверь за молодым демоном закрылась, Бакстер нехотя переставляя лапками, вылез из шкафа.

— Вот, даже крылышками махать из-за вас не могу. Приходится на своих двоих передвигаться, — обиженно сопел он.

— А причём здесь мы и твои крылья? — не поняла я.

Летучий мышь и пылевой шпион по совместительству посмотрел на меня глазами, в которых отражалась вся печаль мира и, виляя в полёте, приземлился на кровать.

— Вот при самом непосредственном участии, — сказал Бакстер и отвернулся обиженно к окну.

— Бакстер, что-то ты близко к сердцу всё принимаешь. Где наша не пропадала, и тут выход найдём.

Меня, конечно, тронуло до глубины души его беспокойство, но что-то оно было, на мой взгляд, чрезмерным.

— Да причём здесь ты, Дея?! У тебя, что ни день — так новое приключение, что тут переживать! Сориентируешься… А вот что это я вам такого плохого сделал, что вы мой любимый коричневый носок спёрли? Вот вопрос дня! — смотрел он на нас с таким укором, как будто мы его в магическую лавку продали. — Я молчал, когда пропал синий платочек, смолчал, когда вы утащили вязаную шапочку — она и так была с дырками. Но вот когда вы покусились на святое… Всё, Дея, я не выдержал! Струны моей души натянулись от боли, как тетива! Что вы так со мной, с родненьким?

— Стоп, стоп, стоп, родненький, — остановила я его, понимая глобальность масштаба происходящего.

Коричневый шерстяной носок… За его сохранностью мышь тщательно следил и никогда не бросал где попало, в отличие от всего остального. Ещё когда жили у деда, он откопал его в каком-то сундуке во время тайной вылазки на чердак, и с тех пор буквально с ним сроднился. Спать не мог, если вдруг не находил его. Ну, конечно, были исключения — ночёвки у летучих мышек… Но больше — ни-ни! Уж как я его ни уговаривала, как ни просила, даже дарила новые носки, а один раз умудрилась заказать у деревенской бабушки носок точь-в-точь такой же… Но нет! Ничто не могло вытеснить из мышиной норки тот самый дедовский коричневый носок, который уже давно радовал владельца прекрасной системой вентиляции и возможностью вытащить ножку наружу.

И тут носок пропадает… Куда? Зачем? Как?

Абсурд…

Теперь понятно, почему Бакстер такой расстроенный вывалился: спать, бедняжка, теперь не сможет. Проверенно временем и испытаниями. Если только экстренно найти ему подругу и отправить к ней. Но, на всякий случай, мы, конечно, ревизию шкафа провели. Нашли сотни заначек этого мышиного агента под прикрытием, но носок так и оставался бесследно исчезнувшим, а хмурая мордочка Бакстера становилась всё мрачнее и мрачнее.

— Дейка… — тронула меня за руку Силька, когда я в очередной раз перетряхивала содержимое шкафа в поисках мышиного фетиша.

— А? — вынырнула я из своих мрачных мыслей, разгребая палитру шмоточного рая.

— Ты что-то сама не своя. Что случилось? — повернула подруга меня к себе, провела рукой по моей шее, а я вздрогнула. — Откуда это?

В карих глазах ведьмы полыхала тревога, смешиваясь с языками пламени замешательства. И от того, насколько беспокоится за меня подруга, у меня пересохло во рту…

— Это так Кристобальт провёл половину ритуала «прижигания», ты уже слышала о нём от Артизара.

Брови подруги сдвинулись, образуя тоненькую морщинку выше переносицы, и она попросила:

— Расскажи мне обо всём, что произошло.

В процессе рассказа лицо подруги становилось то проникновенно мечтательным, будто она держала в руках лоток её любимого клубничного мороженого и шла домой в предвкушении съесть его большой ложкой, то озадаченно-шокированным, будто она прочитала об очередной смертельной болезни, которая вдруг мутировала и унесла жизни целого города. В конце моего рассказа она уже сидела с опущенными плечами и просто смотрела на меня.