Орхидея съела их всех

– Я тогда уже пыталась перейти в буддизм, – говорит женщина в комбинезоне, которую зовут Мог. – И наша учительница – не помню, как ее звали, зато хорошо помню, как она сказала: голодающие люди, вероятно, за прежние свои жизни скопили такую плохую карму, что в этой жизни им выпало страдать. Я подумала тогда, что это как-то неправильно. Ну, в смысле, я нормально относилась к реинкарнации, карме и прочим вещам, но никак не могла понять, зачем такая… Да, думаю, подходящее слово здесь – жестокость, Джоэл рассуждал о том же.

– А я сломался на эволюции, – говорит Тони. Он похож на садового гнома. Его жену зовут Мэри, но она еще не произнесла ни слова.

– А что не так с эволюцией? – спрашивает Ина.

– Может, дело не в эволюции, а вообще в природе. Впервые я осознал это в прошлом году, когда мы отправились в садоводческое путешествие. Все, что происходит в мире, – чертово состязание. Каждый красивый сад – результат убийственной жестокости и кровавой резни. И речь идет не только о том, что одни безмозглые существа убивают других безмозглых существ – например, вьюнок убивает пенстемон, а мошки – душистый горошек. Ну а все эти улитки, слизняки, тля, сорняки? Их уничтожают люди. Хотя кто решил, что одни существа недостойны жить на свете, а другие – достойны? Я перестал быть вегетарианцем, осознав, что животные едят друг друга и что это “естественно” – убивать других существ и есть их. Но ведь это ужасно. Если вдуматься, мне совсем не хочется есть бутерброд из чего-то, что раньше летало, могло чувствовать и, возможно, испытывало страх в ту секунду, когда…

– Я смотрю на птиц в кормушке, которая висит у нас в саду, – говорит Эдит. – И все время думаю: бедные перепуганные создания. Наберут в клюв еды и оглядываются, не крадется ли хищник. Клюнут еще разок – снова оглядываются. Клюнут – оглянутся, клюнут – оглянутся. Только представьте себе, каково это – обедать в таких условиях? Однако некоторые люди живут примерно так же – где-нибудь в Африке, наверное, или на Ближнем Востоке.

Стэн похож на гигантскую сувенирную свечку. Он невероятно толстый и родом из Нью-Йорка. Несколько лет он прожил на острове Льюис и с остальными познакомился в Сторноуэе в театральной студии. Они, кажется, поставили вместе “Сон в летнюю ночь”, а после этого все дружно записались на курс траволечения к человеку по имени Радуга, потом отправились в садоводческую поездку, прошли (вместе с тем же Радугой) курс рейки и теперь вот они здесь. Ина устраивает ретриты прямо тут, на острове. И конечно, все они прочли “Курс чудес”. Ну, большинство из них. Или, по меньшей мере, купили эту книгу на “Амазоне”: 37 фунтов за издание в твердой обложке, 6.99 – за электронный вариант. Честно говоря, книга довольно странная, так что, если хочешь ее понять, без ретрита не обойтись.

– Человеческое тело – это полнейшая ерунда, – говорит Стэн. – Нет, ну кому пришло в голову сотворить человека так, чтобы он каждые двадцать минут вынужден был бегать в гребаный туалет? И таскать с собой все свои отходы во внутреннем мешке – такой, значит, сосиске, начиненной дерьмом, – пока не найдешь какой-нибудь дыры, наполненной водой, в которую можно…

– Мне кажется, мы немного отошли от концепции Бога, – вмешалась Ина.

– А меня тоже беспокоит именно эта тема, – со вздохом произносит Мог.

Флёр и Скай переглядываются.

– Кто сможет в двух словах ввести Флёр и Скай в курс дела?

Джоэл хмурит лоб.

– Ну, в общем, так. Всем нам не так-то просто верить в жестокого Бога, который убивает людей, устраивает землетрясения и производит на свет калек, правильно? И тогда мы задаемся вопросом: но если не Бог создал Вселенную, тогда кто же? Долгие годы я полагал, что ее никто не создавал, все произошло случайно. Просто вращались в пустоте кусочки дерьма, сталкивались, потом разлетались в стороны, разрастались и сжимались без всякого умысла. Фактически я был атеистом. Но если идеи атеизма верны, то как удержать людей от убийств и насилия? Ведь все самое доброе и духовное в мире происходит от религии.

– И целая прорва зла – от нее же, – добавляет Стэн.

– Да, конечно. Но…