Орки

Обходя очередной обломок, он замер, мягким движением перехватив посох другой рукой и направив его вперед. Под нависавшим каменным козырьком, в выемке стены сидели, плотно прижавшись друг к другу, несколько фигур.

Путник, замерев на несколько секунд, медленно повел головой. Опустив посох к ноге, выпрямился и, потянувшись рукой, стянул повязку закрывавшую его лицо. Принюхавшись, он уже неторопливо стянул с головы капюшон.

- Мертвые, орки.

Сказавший это был и сам орком, или по крайней мере он себя им считал. Молодой воин, невысокого по человеческим меркам роста. Тяжелая, теплая одежда скрывала его фигуру. Лицо его не несло на себе клановых татуировок или шрамов, да и принадлежность к этому племени была не очень явна и заметна. Вытянутое лицо, прямые губы, почти незаметные верхние клыки, кожа странного, сероватого оттенка. В отличие от обычных орков нос не был приплюснут и широк, а был прямым. Длинные, темные, прямые волосы, стянутые на затылке в хвост. Остроконечные уши. Немного раскосые глаза, их цвет было трудно понять. От правой стороны рта и почти до уха по щеке тянулся большой рваный шрам.

Несколько мелких шрамов в разных местах пересекали его лицо. Рука с хорошо развитыми когтями, крепко и привычно сжимала почти двухметровый посох.

- Мертвые, потому и не почуял.

Незнакомец привычно общался сам с собой, спрашивая и отвечая. Подойдя ближе, он присел напротив крайнего мертвеца и внимательно его осмотрел.

Невысокий, обычный рабочий орк, почти голый. Вся одежда из набедренной повязки и короткого жилета, сплетенного из растительных волокон. При жизни он попытался закутаться в тростниковый плащ. Его широко открытые глаза невидяще смотрели на путника, на лице застыло выражение отчаянья и злобы. Рядом с ним сидело еще пятеро других орков, тоже, видимо, пытавшихся сохранить тепло вместе.

- Что ж вы такие тощие-то? И как вас сюда вынесло таких раздетых?

Потянувшись рукой, он дотронулся до щеки мертвеца.

- При таком холоде, дня два как мертвы. Странно все. Но потом, все потом.

Со стоном выпрямившись, он отошел на пару шагов дальше и огляделся. Рядом с крайним от него покойником валялось несколько веревок и стояли прислоненные к стене сани. Подойдя, он внимательно и с интересом их осмотрел. Два изогнутых сука сосны вместо полозьев и сплетенный из ивы кузов. Сделано без гвоздей.

- Почему не сожгли? Где еда, вода, оружие? Непонятно.

Стянув со спины короб, поставил его на камень. Открыв, стал копаться в нем.

- Я думаю, что вы не против, если я тут у вас остановлюсь?

Отвязав от короба свернутую циновку, постелил ее у стены, поставил короб к стене, вытащил из него узелок. Рядом у стены поставил посох. Из-под плаща вытащил из ножен немного изогнутый клинок из темной стали в два локтя длиной и сел на циновку, опираясь на короб спиной. Положив клинок на колени, развязал узелок.

- Пара горстей сушеного мяса. Но на сегодня хватит.

Расстегнув плащ на груди, достал кожаную фляжку, потряс ее, прислушиваясь. Одна треть. И это на сегодня. Разгрызая твердое мясо и, запивая из фляжки травяным настоем, еще раз покосился на соседей.

- Угораздило вас. Раздетыми и без огня. А я как? Я на сегодня сыт, проснусь, будем думать.

Закинув в рот последний кусочек, засунув обратно фляжку, устроился поудобнее. Потрогал посох. Накинул капюшон и, уложив поудобнее клинок на коленях, опустил голову.

- Вы тоже поспите.

Сырые, темные коридоры подземелья, в стенах по обе стороны провалы пещер, закрытые решетками. Звуки и запахи большого количества спящих существ. Выкрики, стоны, невнятное бормотание, гулкое эхо разносит их по подземелью, искажая, усиливая и возвращая эхом. Он осторожно крадется вдоль стены. Громадная фигура стража, закрывающая почти весь проход. Смутная череда лиц, знакомых и уже забытых. И огромные черные глаза на белом, вытянутом лице, грива грязных, спутанных, когда-то белых волос. Голос зовущий, он не в силах ему противостоять. Белые, огромные руки, смыкающиеся на его горле и тянущие к этим бездонным черным провалам безумных глаз. Он извивается, пытаясь вырваться, пробует разомкнуть пальцы, сжимающие его горло, все тщетно. Его тянут к этим глазам, в глазах темнеет, он задыхается. Они все ближе и ближе. И голос.

- Умри.

Все опрокидывается, он падает в пустоту.

Дернувшись, открыл глаза. Сон, опять этот сон.

Пошевелив руками, понял, как он замерз. Стиснув зубы, заставил себя встать. За грядой все также выл ветер, также стояла непроглядная мгла. С трудом засунув окоченевшими руками в ножны свой клинок, взял посох. Утренняя разминка начиналась трудно. Шипя и порыкивая, с трудом стал отрабатывать свой ежедневный комплекс упражнений. Постепенно разогреваясь и, чем дальше, тем больше показывая свою сноровку. Зрителями были все так же неподвижно сидевшие мертвецы. Он совсем перестал на них обращать внимание, увлеченно ведя бой с тенью. Более заинтересованный, а главное живой зритель, мог бы заметить, что учили его на совесть, и навыки у него достаточно высокие. Закончив занятие и наконец согревшись, повернулся к своей ноше.

- Посмотрим, что у нас есть.