Орки: Отступая от края. Часть 1

У большого костра тем временем тоже закончили трапезу, и все засобирались спать. Самки дружно залили костер и засыпали его землей. После чего, загнав впереди себя детей, нырнули в нору. Самцы, подобрав копья, начали устраиваться у входа. Мне предоставили самому выбирать место для сна. Отойдя в сторону от входа в пещеру, где кусты примыкали к скале, я сел опираясь на короб спиной. Поставил посох рядом, накинул капюшон и закрыл глаза.

Тихий гомон, доносившийся их норы, быстро утих. Ближе к середине ночи мимо меня в кусты прошмыгнули два брата, покосившись в мою сторону сверкнувшими в лунном свете глазами. Сменившиеся дозорные нырнули в нору.

Интересно, решится Тзя? Еще после разговора у костра я понял, что она обязательно попытается напасть. Как она смотрела на нож, мою одежду, как ее глаза зажигались при взгляде на мой короб. Но первый раз встретившись со своим народом я умирал от любопытства. Все ее мысли легко читались на ее лице. Не знаю, чего я ждал, но я продолжал сидеть, чутко прислушиваясь.

В норе началось шевеление и возня. Из нее выскользнули четверо самцов, за ними полезли самки. Уже не скрываясь, они начали окружать меня. Самцы наставили на меня копья, самки держали в руках камни. У входа остался только Хромой, демонстративно опершийся на копье. Я встал и лениво потянулся. Расталкивая собой толпу, вперед вышла Тзя. В ее руках была увесистая дубина. У нее за спиной в полумраке тенями передвигались силуэты самок и замерли самцы. В свете луны поблескивали глаза и зубы. Все в почти полной тишине. Прерываемой звуками тихих шагов непрерывно кружащих самок. Тзя дернула плечом. Все замерли. Вышедшая из облаков луна осветила эту картину.

— Не сопротивляйся. Возьмем все твое, может, отпустим. Ты крепкий, захочешь, останешься.

— Тзя, не начинай того, что не сможешь закончить. У тебя и так очень мал род. Станет еще меньше. Если я оставлю кого-нибудь. Мне не нужно ваше. Утром уйду.

— Щенок знает много слов. Я все сказала.

— Вызов.

— Щенок, чужой, Старшей рода. Нет вызова.

Я, мотнув в руках посох, выкинул лезвие и, направив его в сторону Тзя, произнес.

— Воин, самке, до утра гость. Вызов!!!

Блеснувшее лезвие заставило шарахнуться всю толпу на пару шагов. Тзя пошатнулась и крепче перехватила свою палку. Самки еле слышно горестно заскулили. Подростки опустив копья стали оглядываться на старших

— Я гость. Род напал. Могу взять кровь всех. Или только Тзя?

Подошедший от норы Хромой, отодвинув старшую плечом, спросил.

— Воин?

— Воин.

После моих слов подвывание самок еще усилилось, подростки стали коситься на кусты.

— Ученик?

— Кольцо.

Размотав повязку на руке, я поднял ее, показав кольцо на пальце. Общий тихий вой пронесся по поляне. Орки, съежившись и сгорбившись, приникли к земле. Тихо шипя и пряча глаза. Не все.

Тзя, выронив палицу, шагнула вперед и, опустившись на колени, сказала.

— Тзя. Только Тзя, не род.

Хромой, шагнув вперед, протянул ко мне руку.

— Без старшей, тяжело. Возьми дар.

Кивнув ему, я резко присел, пропуская летевший мне в голову камень. Ая, выхватив у ближайшего подростка копье, дико визжа, прыжками бросилась на меня. Подбежав, она достаточно сноровисто ткнула меня в грудь. Сделав шаг в сторону, я со всего маху двинул ее древком по голове. Пискнув, она рухнула во весь рост на землю. Я развернулся навстречу набегающей на меня Тзя. Нырнув под ее замах, тупым концом древка ударил ее в живот. Рыкнув, она, согнувшись, сделала еще шаг и попыталась ударить меня с разворота. И, получив удар в лоб посохом, рухнула на свою дочь.

— Стоять!!!

За спиной рык Хромого остановил общий порыв орков. Замерев, они уставились на него. Хромой, подняв над головой двумя руками копье, произнес.

— Род ждет твоей воли, воин.

Положив перед собой копье, он опустил голову. Помедлив мгновение, из рук всех остальных посыпалось их оружие.

Опустив жало к земле, я сказал.

— Волю утром.

Указал на лежащих.

— Помочь. Связать.

Утро застало меня не выспавшимся и злым. Теперь мне нужно было принимать решение. Нарушение правил было, и наказание было регламентировано. Убивать надо было обеих. Весь род нес ответственность за своих членов. И если с Тзя я рассчитал все правильно, то Ая в моих планах не учитывалась. Наличие двух провинившихся ставило всю семью в такую зависимость от меня, что мне было проще их всех перебить, чем брать на себя столько забот.

Сидевшие у входа, связанные виновницы были похожи распухшими мордами и отличались поведением. Злобно и непримиримо сверкающая на меня глазами перекошенная Ая и задумчиво грызущая губу опухшая Тзя.