Орки плачут ночью

Князь? Ну да, руянцы так называли своего владыку. Если верить школьной историчке, все русские князья и царьки, за исключением самых одиозных, типа Ивана Грозного, были великими, мудрыми, добрыми и справедливыми. Бабуля же наотрез отказывалась обсуждать с внуком «политику», и, услышав разговоры о добрых властителях, недовольно поджимала губы. Теперь Севке представился отличный случай проверить правду истории на собственной шкуре.

Мясоедова грубо подхватили сетью и, не мудрствуя лукаво, прямо со двора с размаху зашвырнули вниз, в выходящее к подножью замка окно подземелья. Звякнула, защелкиваясь, металлическая решетка.

Удар от падения почти ничего не прибавил к испытываемому Севкой дискомфорту, и, сдержав глухой стон, полуорк попытался устроиться поудобнее. Этого сделать не удалось, и он, замер, стараясь преодолеть тупое оцепенение и выбрать правильную линию поведения. Мозг лихорадочно перебирал объяснения и варианты. Похищение казалось случайностью, глупым недоразумением, которое должно было рассеяться, как только вернется здешний князь. Неужели он не умнее своих стражников? Князь справедлив и должен разобраться. Ну, а то, что его избили – что ж, за одного битого двух небитых дают. Успокоив себя нехитрой народной мудростью, Севка постарался подавить мрачные предчувствия. Мысли вновь вернулись к разговору с Тариэлем.

-«Через четыре дня, – сказал ему эльф, – в Авалоне состоится общее собрание эльфийских семей. Это последний срок принятия решений. Никто уже не сомневается, что в этот день будет объявлена война. Ты должен решить, на чьей ты стороне».

Тогда Севка не смог ничего ответить. Сейчас избитый, в ожидании пыток, он смело мог бы сказать – «на своей». Вот только, где она находилась, его сторона? В голове мелькнуло новое подозрение: а может быть, похищение как раз и связано с грядущей войной? Но нет, вряд ли – эту мысль пришлось отбросить, хотя велик был соблазн поверить, что, услышав об отказе орков участвовать в войне, его отпустят на свободу. Похитители ничуть не походили на эльфов. Да и Севка пока еще не принял окончательного решения.

Сырой каменный пол подвала неприятно холодил спину, ушибы и ссадины ныли, в углу что-то подозрительно шуршало. С пленника не только не сняли сеть, но и не ослабили веревок, и тело начинало болезненно затекать. Но Мясоедов даже в мыслях не торопил событий – встречу с князем, а тем более, с неведомым Глебом, хотелось отсрочить как можно на дольше. Время сейчас играло ему на руку – рано или поздно орки заметят его отсутствие и, надо надеяться, придут на помощь. Севка пожалел, что назначил главным Влака, а не кого-то из более сообразительных полукровок.

Время тянулось долго, но пролетело быстро. По Севкиному «внутреннему будильнику» не прошло и полутора часов, как во дворе громко заорали: «Князь Любомир! Князь приехал»! Потом шум голосов удалился, вероятно, вместе с княжеской свитой. Еще через четверть часа подвальная дверь натужно заскрипела, и Севку, наконец, подняли с холодного пола, стаскивая сеть, и разрезая веревки на ногах.

В полумраке подвала Севка сумел разглядеть четырех стражников. Здоровенные мужики наставили на пленника палки с заостренными металлическими наконечниками – копья или пики, – Севка не знал, какая между ними разница: он никогда не увлекался доисторическими видами оружия. Руянцы настороженно ожидали его реакции. Судя по синякам и ссадинам, украшавшим побитые морды конвоиров, все они были участниками похищения. Стражники опасались напрасно – Севка едва держался на затекших ногах.

-Ну что, сам пойдешь или тебе помочь? Или может, тебе особое приглашение надо, тварюга? – издевательски спросил самый высокий голосом Лося.

-Сам, – с трудом выдавил Мясоедов, но первая попытка двинуться вперед оказалась неудачной. Он пошатнулся, и под подозрительными взглядами стражников привалился к стене.

-Ладно, поможем, – убедившись, что пленник не притворяется, сказал рассудительный Хорь. – Ты, Лось, и ты, Малой, давай, пособи!

Названные старшим мужики, брезгливо морщась и осторожничая, подхватили полуорка за связанные руки и медленно поволокли наверх, время от времени как бы случайно задевая тяжелой тушей металлические перила и впечатывая в стены на поворотах. Остальные двое следовали за ними, изредка подталкивая пленника в спину тычками.

Севка сознательно обвисал на конвойных, стараясь казаться обессиленным и пытаясь хоть немного восстановиться. На третьем этаже лестница кончилась, стража повернула налево, и Мясоедова втолкнули в просторную светлую комнату, устланную пушистым ковром.