Орлеан

Девушка слегка прищурилась.

– И как давно вы здесь работаете? Я раньше вас не видела.

– Пару дней. Я новичок в кураторской компании. Очень удивился, когда узнал, что здесь все старше сорока. Даже как-то странно. Я, конечно, не намного моложе, но все же.

– Ставлю сотню долларов, что вам и тридцати нет. – Мэри игриво улыбнулась.

Фауст рассмеялся и достал из кармана купюру.

– Держите свою сотню, Мэри. Мне двадцать девять.

– Да ладно, оставьте себе. Мне денег хватает.

Он разорвал купюру, смотря ей в глаза.

– Тогда пусть не достанется никому.

Под удивленным взглядом девушки куратор развернулся и начал перебирать провода.

– Видимо, кураторы прилично зарабатывают? – подметила Мэрибель.

– Намного приличней, чем может показаться.

– Знаете, меня всегда интересовала жизнь кураторов, но я никогда не решалась задать эти вопросы Августину. Вы ведь сплошная загадка! У вас нет узоров… значит, вы не такие, как мы. Как же люди приходят к тому, чтобы стать куратором?

– Хочешь им стать? – загадочным голосом поинтересовался Фауст, перейдя на «ты».

Блондинка оцепенела, вскинув брови.

– Что? А им можно стать?

Фауст весело рассмеялся.

– Разумеется! Об этом не рассказывают, но кураторами становятся как после смерти, так и после жизни в Орлеане, когда узор завершается. Мой случай второй, но такое случается крайне редко. Один процент из ста.

– И что же вы такое делали, чтобы стать этим одним процентом?

– А хитростью тебя не обделили. – Фауст закончил копаться в проводах и приблизился к Мэри. – Не могу сказать, увы. Не хочется ни на одну из сторон?

– Неизвестность пугает. Думаю, туда мало кто хочет. Я бы осталась в Орлеане, но… кто меня спрашивает, верно? Вы же здесь навсегда. Можете спокойно жить, создавать семью.

– Насчет создания семьи ты горячишься. Найти себе пару сложно. Кураторам запрещено состоять в отношениях с жителями Орлеана. Это жестокое нарушение, которое карается исключением и отправлением на темную сторону. А молодых кураторов тут практически нет, так что, видимо, мне еще долго ждать «ту самую».

– Сожалею. – Мэри грустно улыбнулась, а потом перевела глаза на время. – Мало того, что я опоздала, так мы еще и заболтались! Кажется, я не успеваю пройти испытание.

– Забудь про него. Лучше скажи… – Фауст немного помолчал, будто подбирая слова. – Мне, как куратору и мужчине, в разы приятнее работать с красивыми девушками, как ты. Как же быть с теми, кто не особо привлекателен? Что делать, если у меня возникает к ним некое отвращение?

Лицо Мэрибель вытянулось. Она не ожидала услышать нечто подобное от этого человека.

– Фауст, вы серьезно разделяете людей на «красивых» и «не очень»? А вам не кажется, что это как минимум неправильно и отвращение, скорее, вызывают ваши слова! Каждый имеет свою изюминку, и тот, кто кажется вам максимально непривлекательным, для кого-то другого будет самым красивым человеком в мире! О вкусах не спорят, разве не знали?

Мужчина молчал, наблюдая, как напряжение девушки растет с каждым словом.

– Но ведь ты считаешь себя красивой?

– Я уверенный в себе человек. Мне нравится моя внешность, но я никогда бы не стала об этом кричать. Кричат лишь те, у кого за спиной вагон комплексов. Тот, у кого все хорошо, не занимается подобной чушью. Несмотря на мою, как вы выразились, красоту, я никогда не позволяла себе никого принижать и делить людей на категории. Что такое внешность? Это чертова оболочка, которая может в любой момент исчезнуть! Кстати, вместе с теми, кто любил тебя только за нее. Сегодня красивый, такой популярный и значимый, а завтра авария, и на пол-лица у тебя шрам! И кто же останется рядом? Предполагаю, что только самые близкие. Мама, папа, бабушка, брат… Кто-то из них точно. И домашнее животное, которое любит тебя просто за то, что ты – это ты. И им всем все равно, красивый ты или же нет. Им все равно, потому что красота недолговечна, а душа бессмертна. Наши мысли, поступки, мечты. И как же горестно оттого, что есть те, кто ценит нас только за вот это вот все! – Блондинка прикоснулась к своему лицу, и Фауст заметил в ее глазах слезы. – Мне жаль, что вы такой! Ненавижу таких людей, и у меня пропало всякое желание с вами разговаривать.

Девушка повернулась к мужчине спиной и быстрым шагом направилась к выходу.

Куратор подошел к пульту и нажал на белоснежную кнопку, и в тот же миг на руке Мэри образовался новый белый узор. Мэрибель застыла, так и не дойдя до двери.

– Я бы никогда не позволил себе обращать внимание на внешность подопечных и уж тем более испытывать какое-либо отвращение к ним. Ты полностью права. И поздравляю. Ты прошла мое первое испытание. Очень рад, что удачно.

Девушка ошеломленно приоткрыла губы, пронзив куратора недовольным взглядом.

– И это меня вы еще называли хитрой!

Всплеснув руками, она повернулась к двери и на сей раз покинула аудиторию.

Фауст усмехнулся, глядя ей в след.

– Да уж, в хитрости нам еще придется побороться, Мэри.

21 Приезжай прямо сейчас