Орленок

Пока она вправляла мне мозги, Докукин-старший успел перечислить все мои заслуги перед его родом. Причем довольно своеобразно. В смысле, самую «вкусную» — совет Александре Ярославовне употреблять не только ядра, но и энергетические узлы — упомянул вскользь. Зато два «спасения жизни» внука и «великодушное» согласие продать «перевертыш» именно им добросовестно раздул. Довольно своеобразно описал и проблему с попыткой моего убийства его людьми. С одной стороны, выставил их кончеными уродами, посмевшими забыть обо всем, что для них сделали Докукины, и посмевшими обворовать благодетелей. А с другой завуалированно дал понять, что я, убив этих паскуд, все равно объявил войну всем Докукиным и, по сути, должен был покинуть этот мир, если бы не подростковая мягкость Петра Семеновича. Ну и, конечно же, немного попудрил мне мозги рассказами о нереальном весе Слова пусть еще совсем юного, но подающего надежды наследника, о понятии «вира», о своем отношении к «самородкам из народа» и т.д. Так что предложение стать Слугой рода Докукиных и получить не только серьезнейшую компенсацию за проступок двух уродов, но и защиту от любых жизненных невзгод, должно было упасть на подготовленную почву.

Но я его разочаровал:

— Харитон Павлович, не знаю, насколько подробное досье собрали ваши люди, но если они едят свой хле-еб не зря, то не могли не упомянуть о том, что все полтора месяца жизни под а-амнезией я мотался по приграничью Пятна и искал семью. Да, память восстанавливается крайне медленно, а в тех обрывках воспоминаний, ко-оторые уже доступны, нет ничего, что позволило бы найти своих родных, но я все равно их люблю и буду искать до последнего. Го-оворя иными словами, ваше предложение по-настоящему впечатляет. Но впечатляет только разум. А душа жаждет вернуться домой и считает любую альтернативу п-предательством.

Озвучивая этот отказ, я невидящим взглядом смотрел сквозь Докукина и грустно улыбался. А после того, как закончил, снова поймал его взгляд и развел руками.

Он… коротко кивнул и, как чуть позже выразилась Дайна, сделал финт ушами. В смысле, попробовал привязать меня к своему роду иначе, предложив в качестве виры заключить с ним эксклюзивный договор о поставке Искр. Я не пошел навстречу и в этом вопросе, сообщив, что уже связан несколькими десятками обещаний. Зато принял третье предложение — согласился принять помощь юристов Докукиных для получения льгот по налогообложению. Хотя и тут подстелил себе соломки, «честно» предупредив Харитона Павловича о том, что уже завел неформальные отношения с начальником юридического департамента одного из филиалов Императорского банка, соответственно, буду консультироваться еще и у него.

Мужчину это, естественно, здорово обломало, но к моей позиции было не подкопаться, и мы ударили по рукам…

…За время нашего отсутствия Семен Харитонович, его супруга и Петр Семенович мягко, но настойчиво «допрашивали» Кольцову. По словам все той же Дайны, контролировавшей процесс с помощью второго микродрона, эта троица явно навела справки и о ней, так что о далеком прошлом практически не расспрашивала и старательно обходила вниманием все, что так или иначе могло напомнить девушке о «пропаже без вести» младшей сестры. Зато очень добросовестно разбиралась в ее отношении ко мне и о моем — к ней. А так как каждый ответ давал хоть немного информации, в какой-то момент всем троим захотелось понять, с какого перепугу «взрослая и состоявшаяся» личность так быстро «упала» под неопытного мальчишку.

Нет, мальчишкой меня, естественно, не называли — наоборот, всячески подчеркивали свое уважение ко мне, как к добытчику. Но завуалированно подчеркивали разницу в возрасте, в жизненном опыте и в чем-то там еще. По утверждению моей незримой помощницы, каждый из этой троицы решал свою задачу. Семен Харитонович видел в Ольге красивую бабу, с которой можно поразвлечься и забыть. Его супруга, явно нацелившаяся на получение неких «тайных знаний» добытчиков-отшельников, рассматривала ее, как возможный рычаг для манипуляции мною. А их сын страдал из-за того, что слишком юн для того, чтобы обаять настолько красивую девушку, и, в то же самое время, истово надеялся, что она поймет, какие сумасшедшие перспективы открывает благосклонность аристократа, и забудет о разнице в возрасте.

Не скажу, что мне понравилось все вышеперечисленное, но в трапезную я вошел спокойным, как лесное озеро в полный штиль, опустился в свое кресло и ободряюще накрыл ладонью предплечье напарницы, воспрянувшей духом, а затем воздал должное талантам поваров.

Само собой, поддерживал и «легкую застольную беседу», хотя общение с Докукиными начало надоедать. А когда нам принесли чай, и Александра Ярославовна сочла возможным заговорить о своем заказе, мысленно потер руки и коротко кивнул. Ольге. А она сняла со спинки кресла небольшую, но дорогущую дамскую сумочку и молча выложила на стол целлофановый пакет с ядрами.