Орли, сын Орлика

Париж,

8 марта 1730 года от Р. Х.

Его светлости послу Вильневу

Любезный месье посол!

Податель сего послания, капитан швейцарской гвардии его королевского величества Луи XV Якоб Хаг получил от меня тайное поручение, а именно: подготовить почву для прибытия в Стамбул посла месье Григора Орли – сына шефа казацкой нации месье Филиппа Орли, который находится под стражей в Салониках. С той же целью Вам надлежит обеспечить визит капитана Якоба Хага к султану Ахмеду, а по приезде месье Грирора Орли – всячески оказывать содействие налаживанию контактов между последним и главой Османской империи ради обеспечения долгосрочных интересов Франции на юге Европы и Ближнем Востоке.

Остальные сведения податель послания передаст Вам в устной форме.

Министр иностранных дел маркиз де Шовлен

На всякий случай Неплюев перечитал тайное письмо еще дважды, потом посмотрел бумагу на свет: кажется, никаких дополнительных сведений в послании не было… Разве что нагреть? Но если невидимые чернила проявятся, адресат обо всем догадается.

Резидент посмотрел на упившегося в стельку швейцарца, который мирно дремал на полу, обнявшись с Вишняковым. Да, надо бы попробовать разыграть подобную комбинацию, использовав это швейцарское ничтожество капитана Хага в интересах Великой России! Однако в таком случае никто из жабоедов ни о чем не должен даже догадываться.

Только надо подумать, хорошо подумать…

А пока что…

– Приведи немедленно других, – обратился Неплюев к Аниське. – Вишнякова надо отнести в его комнату, пусть проспится. А нашего гостя тотчас же, в моем присутствии обыскать, связать – и под замок! Под твой личный надзор. Давай-ка, пошевеливайся!

Слуги выполнили все, как и было велено. Как втайне и предчувствовал Неплюев, никаких результатов обыск не принес: кроме горсти французских и турецких монет в карманах на поясе, ничего особо ценного швейцарец при себе не имел, под подкладкой камзола бумаг никто из обыскивавших не нащупал.

– С-с-сволочь!..

Преисполненный разочарования резидент пнул ногой капитана, до сих пор лежавшего на полу. Тот пробормотал что-то невразумительное (похоже, по-немецки), повернулся на бок и неожиданно зычно захрапел.

– Убрать вон эту кучу дерьма, – процедил сквозь зубы Неплюев и на всякий случай грозным тоном напомнил Аниське: – А ты чтобы глаз с него не спускал, понятно тебе?!

– Разумеется, разумеется, – закивал слуга.

– Едва проснется – дашь мне знать!

– Слушаюсь!

– И Вишнякова тоже разбудишь. А мы уж тогда…

Однако, оборвав фразу, резидент вдруг крикнул:

– Н-ну, давай, давай! Выполняй, не торчи здесь передо мной…

Гость проспал до глубокой ночи. Когда Аниська растолкал заспанного Неплюева, по черному небосклону за окном от одной звезды к другой плыла тоненькая лодочка месяца.

– Что, проснулся? – спросил резидент, мигом соскочив с кровати.

– Проснулся, проснулся, ага.

– А Вишняков?

– Вылил на голову два ведра воды, рассола выдул едва ли не кружку…

– О, это верно! – резидент пожевал потрескавшимися губами. – И мне рассола принеси тоже. И пару огурчиков соленых…

– Мигом!..

– Давай, давай, неси.

Через пять минут оба резидента стояли под дверьми, без единого окошка внутренней комнатушки, откуда доносились вскрикивания, перемежаемые французской и немецкой бранью. Двери охранял один из слуг.

– Зачем с ним так? – поинтересовался Вишняков. Не без некоторого удовольствия отметив, что волосы и ворот рубашки его товарища мокры, хоть выкручивай, а лицо похоже на скомканную тряпку, Неплюев рассказал о найденном в шляпе письме.

– О-о-о, так наш швейцарский друг является курьером мусью де Шовлена?! Вон оно как… – Вишняков растерянно почесал затылок. Он явно завидовал Неплюеву, который обставил его, найдя спрятанное в шляпе письмо. – И что же делать дальше?..

– Давай сейчас же, немедленно нажмем на этого капитана Хага. Тем более, с перепоя и в темной комнате ему сидеть несладко.

– Думаешь, его удастся перетянуть на нашу сторону?

– А почему бы и нет?

– Хм-м-м…

– Да этого пришибленного только пальцем ткнуть!..

– Ну, тогда давай!

– Хорошо. Аниська, открой-ка…