Орлята

— Пожалуй, не совсем вместе, — поправила ее Ирина Исааковна. — Я обслуживаю клиентов в зале... — Она беспокойным взглядом окинула Зину. — Об одном тебя прошу: будь осторожна! Ничего не делай без моего ведома.

— Не бойся, тетя! Я ведь не маленькая. Понимаю...

Утром она пошла вместе с тетей на работу.

Под чистку картофеля было отведено отдельное помещение, без окон. Десять часов девушки сидели здесь не разгибая спины. Им даже не разрешали громко разговаривать. Стоило кому-нибудь чуть повысить голос, как сразу раздавался окрик:

— Молчать!

Первое время Зина приходила домой совершенно обессиленная, едва добиралась до кровати. Шли недели — и девочка начала привыкать. Ей казалось, что спина уже не так ноет, как раньше, да и руки стали проворнее.

Немцам понравилась маленькая русская девушка с косичками. «Дизе клейне руссише медхен ист гут», — говорили они про Зину. Ей одной разрешали вход на кухню. Она носила сюда воду, дрова.

Зина готова была тащить на кухню все что угодно, лишь бы оказаться поближе к пищевым котлам...

В день диверсии Зина заменяла заболевшую судомойку. Это облегчило ей доступ к котлам с пищей, но шеф-повар и его помощник зорко за ней присматривали. Зине даже показалось, что они догадываются о ее намерениях и потому торчат все время на кухне.

Девушка волновалась и старалась не смотреть в сторону, где стояли двое жирных, отъевшихся на русских хлебах фашистов.

До завтрака сделать ничего не удалось. Зина с нетерпением ждала, когда начнется закладка в котлы продуктов на обед, — повара отвлекутся.

Официантки накрывали столы к обеду, расставляли цветы, раскладывали на столах приборы. Несколько раз к Зине подходили за чистыми тарелками ее двоюродная сестра Нина Давыдова и тетя Ира. По грустному лицу Зины они поняли, что дело плохо. Задание может сорваться. Надо ее выручать. Но как? Вызвать главного в зал — наиболее верный способ. Надо только придумать повод.

Начался обед.

Зина видела, как быстро заполнялась столовая. Офицеры занимали места за столиками. Официантки бегали на кухню и обратно, то и дело подбрасывая в окошко грязную посуду. Проворными руками девушка обмывала тарелки горячей водой, ополаскивала холодной и ставила ребром на полку сушиться.

За одним из столиков неожиданно поднялся шум. Очкастый офицер с прыщеватым лицом громко выговаривал Нине Давыдовой, что плохо поджарены котлеты.

— А при чем я тут? — со слезами в голосе спрашивала официантка. — За пищу, пан обер-лейтенант, отвечает главный повар.

Лицо Нины густо покраснело. Она неловко вертела на кофточке пуговицу, отстегивая и застегивая ее. Глаза горели недобрым огнем.

— Позови его сюда! — потребовал офицер.

Ноги Нины еще никогда не бегали так быстро, как сейчас. Каких-нибудь несколько мгновений — и шеф-повар предстал перед возмущенным обер-лейтенантом.

Зина осталась наедине с помощником главного, мешковатым и малоподвижным ефрейтором Кранке, готовившим вторые блюда. Пока он вертелся у плиты, где жарились котлеты, ей удалось незаметно приблизиться вплотную к котлу с супом.

— Эй, судомойка! Тарелки! — услышала она за своей спиной осипший голос Кранке.

На секунду у нее как будто отнялись ноги и она чуть не упала.

От котла Зина отошла разбитая, ослабевшая, думая только об одном, как бы не свалиться.

Диверсия стоила гитлеровцам более ста жизней офицеров и солдат.

У фашистов не было прямых улик против Зины. Боясь ответственности, шеф-повар и его помощник утверждали в один голос, что они и близко не подпускали к пищевым котлам девочку, заменявшую судомойку. На всякий случай, они заставили ее попробовать отравленный суп. «Если откажется, — решили повара, — значит, она знает, что пища отравлена».

Но Зина сообразила, чего от нее добиваются. Она как ни в чем не бывало взяла из рук шеф-повара ложку и спокойно зачерпнула суп.

— Медхен, капут... капут!.. — воскликнул помощник повара Кранке.

Зина не выдала себя и сделала небольшой глоток. Вскоре она ощутила подташнивание и общую слабость.

— Гут, гут, — одобрил ее поведение шеф-повар, похлопав по плечу. — Марш нах хаузе...

С трудом Зина добралась до деревни Зуи. Выпила у бабушки литра два сыворотки. Немного стало легче. Здесь она и заночевала.

А спустя два дня, узнав, что на Зину есть донос, комитет переправил ее ночью с младшей сестренкой в партизанский отряд.

Зина стала разведчицей. Она участвовала в боях против карателей и в разгроме вражеских гарнизонов в Улле и Леоново. Девушка отлично стреляла из трофейного оружия, захваченного у немцев.

Она бывала в Оболи, передавала комитету юных мстителей задания партизан, тол, мины, листовки, собирала разведывательные данные о численности и расположении частей гарнизона.

Юные подпольщики Оболи взрослели в борьбе во вражеском тылу. Около двух лет они вели мужественную борьбу против оккупантов: пускали под откос воинские эшелоны, взрывали заводы, электростанции, водокачки.