Орлий клёкот. Книга первая

Немец не ожидал подобного ответа. Не великий дипломат, он проработал в своем уме наступательные варианты, а они оказались совершенно не нужными. Богусловский же не давал ему возможности прийти в себя.

«— Пока доставят вещественное доказательство, вы, господин офицер, можете сделать второе заявление…»

«— Оно вытекает из первого, — ответил сердито германец. — Подождем ваши доказательства».

Ждали недолго. У пограничников все было подготовлено загодя, и вскоре уже появились две повозки, на которых лежали трупы гайдамаков и их винтовки. Когда повозки подъехали к колючей проволоке, лицо кайзеровца побагровело, и Богусловский, с удовольствием наблюдая за немцем, заговорил с официальной сухостью:

«— Хочу обратить внимание господина коменданта на оружие убитых. Советская страна таких винтовок не имеет…»

Кайзеровец, ставший похожим на свирепеющего боксера, которого с трудом сдерживают на поводке, взмахнул рукой, и из ближних вагонов на перрон горохом посыпались германские солдаты и с винтовками наперевес кинулись к воротам. Тогда комиссар, сорвав фуражку, крутнул ею над головой, лихо свистнул, словно скоморох перед выходом на круг для огненного перепляса, и выхватил маузер.

Но маузер был уже лишним. Из-за пакгауза, отфыркиваясь дымком, выползал броневик, а по перрону неслись, захлебываясь треском, мотоциклы с заряженными пулеметами, и это, словно ушатом холодной воды, охладило коменданта и всех германских солдат. Они попятились, а часовой поспешно принялся закрывать ворота.

Отступила и советская делегация. Неспешно и чинно.

«— Прямо скажу: под девятое ребро ты индюка германского… Никогда бы не подумал…»

«— Я — пограничник. Здесь пращур мой стерег Русь от ордынцев. Не только бился боем смертным, но и дипломатил. Граница, она испокон веков — граница. Кстати говоря, здесь от набегов степняков засеки сооружали, думаю, не помешали бы они и теперь. На наиболее опасных участках. Как считаете?»

«— Считать-то тут чего? Толковая вещь — засеки. Сделаем. Сейчас же, пока будем ждать доклада из полка, можем наметить, где их работать».

Комиссар да и Богусловский считали, что нападение на полк готовилось вероятнее всего во второй половине ночи, стало быть, те, кто должен встречать гайдамаков, тоже не пойдут из полка слишком рано, вот и готовились они к долгому ожиданию донесения. Но случилось неожиданное: они еще не дошли до пограничного ЧК, а им навстречу уже спешил связной от командира повстанцев. Передал комиссару четвертушку тетрадного листа, на котором химическим карандашом было выведено: «Контрик схвачен. Сознался. О сообщниках не признается».

«— Неужели все, — вздохнув грустно, недовольно буркнул Богусловский. — Раскрыты наши карты до времени. Выскользнуть могут остальные».

«— А наши секреты для чего? Своевременная мера!»

«— Нужно ехать в полк, — не отреагировав на замечание комиссара, продолжал, будто мыслил вслух, Богусловский: — Шум поднят — таиться бессмысленно».

Пока доскакали они до полка, там уже секреты пограничного ЧК задержали еще четырех беглецов. Долго те не запирались, признались в сговоре с гайдамаками, которым должны были помочь нынешней ночью, но когда узнали об аресте одного из группы, то дай бог ноги.

«— Вполне вероятно, что кто-то еще остался в полку, не выявил себя. У кого нервы покрепче. Я в этом больше чем уверен, — высказал свое мнение Богусловский. — Вполне возможно, что у предателей оружие припасено, и в любой момент можно ожидать чего-либо неожиданного. Не исключено, что немцы могли направить несколько отрядов гайдамаков по разным маршрутам. Меры поэтому следует принимать экстренные».

«— Обыск. Поголовный! — предложил комиссар. — И все землянки перетряхнуть, все шалаши».

«— Обыск без санкции — деяние противозаконное…»

«— Все, что в интересах революции, — все законно! — настаивал комиссар. — Я требую немедленного обыска!»

«— У меня есть иное соображение. Полку следует теперь же сменить дислокацию. Да-да, не удивляйтесь и не возражайте! Построить всех до одного, объявить это и, уже не распуская строй, повести полк на новое место, а для отправки вещей личных и полкового имущества оставить по два человека от отделения. Они помогут нам изучить все, что здесь останется. Движение полка обеспечивать нужно пограничными нарядами. Скрытыми. Чтобы пресечь возможность ухода связников. Новое место давайте определим по карте. Далеко не следует уходить. Километра на два, на три. Немцев мы этим маневром тоже введем в заблуждение».

«— Ну и хитер! — не сдержал восторга комиссар. — Ну, хитер!»

«— Никогда не следует считать врага глупым и недальновидным, трусливым и прямолинейным», — ответил Богусловский, склонившись над картой, которую развернул на грубо сколоченном столе командир повстанческого полка.

Через несколько минут полк стоял в строю, отделенные проверяли наличие людей и докладывали взводным. Все налицо. Говорит Богусловский:

«— Кайзеровцы руками гайдамаков готовились этой ночью уничтожить вас всех. Мы полностью еще не знаем замыслы врага, поэтому считаем необходимым передислоцировать вас».