Орлиная гора

В степи почти нет геральдических цветов, разве что мелькнет на обочине желтый львиный зев. Степь похожа на будничную скатерть: ровная, тусклая, с простенькой вышивкой. Иногда расплываются багровые пятна, как от пролитого вина – это фургон подпрыгивает на кочке и тогда накатывает боль. Темка провел языком по внутренней стороне губы, пощупал ссадинку. А тут снова тряхнуло, зубами аж до крови лязгнул.

Совсем не так представлялась обратная дорога. Видел себя Темка в мундире с серебряными аксельбантами и галунами, повзрослевшим, настоящим командиром. Едет верхом на Деге, позади – отряд, не растягивается, все солдаты справные. Возвращается к отцу, и не как малек желторотый, а как наследник, правая рука князя. Распахнуты ворота Торнхэла, дорога заканчивается у крыльца. Мама и отец стоят на ступенях…

Но все не так. Герок сказал, что княгиня сейчас в столице, а князь, знамо дело, воюет. Оставил старого капитана, отца Александера, для защиты Торнхэла, сам встал под знамя короля. Как скребется в душе крыса! Родной замок-то недалеко от Миллреда.

Снова плеснули багровым вином. Больно, шакал раздери! Растрясло дорогой, даже порез на плече снова открылся. А так нужно побыстрее выздороветь, успеть! Ну сколько будут воевать с мятежниками – месяц, два? Это же шанс – может быть, единственный Темкин шанс – служить королю по-настоящему.

Илларское королевство давно не воюет. На севере – Ладдар, королева Виктолия родом оттуда; союз крепкий, давний. Юг и Юго-Восток – Даррское королевство, отгороженное Черными песками – не поведешь же через них войска! А там, где нет Песков, – горы. Запад – Ваддар, когда-то делили с ним земли, но давно замирились. Остальные границы закрыты горами, не пройти. Есть только один путь, на северо-восток – по Миллреду, стране медуниц, но они не пускают на свои земли. Купцы Иллара отправляют караваны в портовые города Вольного союза в обход, через Ладдар.

Единственная война за столько лет, другой может и не быть. А куда Темка с такими руками? Даже повод умницы Деги не удержать. Герман, выродок шакалий! Мятеж закончится, и Темка ничего не успеет. А мечтается: вот он в королевском зале, пропахший порохом, в разорванном выстрелом мундире (ерунда, пуля только царапнула). На лице отца – гордость за сына. Взгляд короля строг, как и должно быть. Темка протягивает ритуальный меч, и оголовье охватывает золотая лента… Эх, а он даже в седло сесть не может, как обидно!

Маленькая сухая ладошка коснулась лба, Лисена сказала строгим голосом:

– Ты почему не спишь? Спи!

– Я не могу спать все время! – рассердился Темка. Вот наказание! Сказали ей присматривать за княжичем в дороге, так просто спасения не стало.

– Может, ты пить хочешь?

– Да ничего я не хочу!

Темка крутанул головой, вырываясь из-под ладони, отвернулся. Теперь он смотрел в спину солдата, сидящего на козлах. Еще в первый день княжич выбрал себе место у переднего борта фургона, рядом с открытым пологом – хоть что-то видеть, кроме тряпичного потолка. Так и Митьке проще. Вот только он не приходит.

– Лисена, Эмитрия позови.

Девочка послушно выбралась наружу, замахала рукой. Не прошло и полуминуты, как всхрапнула рядом Дега. Митька ловко перелез, примотал уздечку к повозке.

– Что? Ты как? – В серых глазах метнулась тревога.

Темка чуть усмехнулся. Как он… подумаешь, заживет. Эх, Митька, ты бы себя в зеркало видел! Хотя нет, лучше не стоит. Сейчас отметины на мундире выцвели под солнцем, но Темка уверен: княжичу Дину все равно первыми бросятся в глаза следы от шевронов.

– Ты чего не приходишь?

Друг сел, уперся спиной в дощатую стенку фургона. Тряхануло на кочках, Темка уже привычно сдержал стон. А все-таки полегче стало, не так, как первые дни, тогда хоть волком вой.

– Ты не думай, со мной сидеть не надо. Вон я от Лисены не знаю куда деться. Я не поэтому. Просто ты молчишь и молчишь.

– А что говорить? – Митька отвернулся, глянул на степь. – Я не могу отречься от отца. И я верен королю.

Темка смотрел на светлый затылок друга. Матерь-заступница, ну как ему помочь?

– Дега у тебя умница. А капитан не возражает, если я удаляюсь от отряда. Промчусь по степи – и легче становится. Мысли как выдувает.

Лисена, пристроившаяся под боком у солдата, оглянулась. Возничий ухватил девочку за плечо, развернул обратно. Сказал что-то тихонько, отвлекая от княжичей.

– Понимаешь, это решение, которое я должен принять сам. Только сам. Ты не обижайся.

У Темки распахнулись глаза: обижаться? Да если бы он мог хоть капельку помочь! Ну хоть как-то втиснуться между двумя плитами – верностью роду и долгом перед короной!

– Что бы ты ни решил, ты все равно мой друг.

Митька повернулся, глянул сумрачно:

– Даже если откажусь от присяги королю?

У Темки пересохли губы. Ведь тогда княжич Дин будет считаться мятежником. Тем самым врагом, в сражение с которым хочется успеть. Митька неловко улыбнулся, отказываясь от своего вопроса. У Темки вспыхнули от стыда уши: пожалел его, сам свечкой тает, а его – пожалел.