Орлиная гора

– Митя? – тур схватил племянника за плечи, встревоженно заглянул ему в лицо.

– Послезавтра, в четыре утра в Ивовой балке, да, в той, что сейчас на нейтральной земле, встретятся князь Крох и князь Артур Шадин. Князь Шадин уже месяц как не верен королю, с тех самых пор, как его земли захватили. Об этом мало кто знает, князь Крох возьмет с собой разве что пару солдат.

Шаги тура затихли. Митька остался стоять на галерее, бездумно общипывая плющ. Сорвал еще один лист, растер в пальцах. Кажется, теперь навсегда плющ будет пахнуть подлостью и предательством. Самым паршивым предательством на свете – отца.

Отчаянно хотелось пустить себе пулю в голову, но это стало бы трусливым бегством. Нет уж, хлебай по полной.

Шуршит в темноте трава, потрескивают под копытами веточки, жалуется одинокая ночная птица. Постепенно шум лагеря нарастает, заглушая тихие лесные звуки. К счастью, палатка королевских порученцев почти у края опушки. Между палаткой и деревьями горит костер, в котелке бурлит вода, уже на треть выкипевшая. Кто-то сидит на поваленном стволе, обхватив колени руками и опустив голову. Услышав приближение всадника, вскочил.

Темка спешился, отдал повод Шурке. Мальчишка принял молча. В свете костра княжич разглядел его непривычно суровое лицо.

– Знаешь уже?

Шурка кивнул. Солдатская молва летит впереди порученцев. К полуночи вряд ли бы нашелся хоть кто-то, кто бы не слышал о падении Торнхэла.

«Для него это тоже был дом», – подумал Темка. А еще там остался старый капитан Алекс Демаш, Шуркин дед. Если он выжил во время штурма, сейчас наверняка уже казнили. Все знают, что делают с защитниками захваченных крепостей. Хорошо хоть, Дарика с Лисеной остались в столице, княгиня не отпустила, хотя жена капитана и рвалась в Торнхэл.

Темка хотел что-нибудь сказать Шурке, но никогда не умел находить слова утешения. Мальчишка нерешительно спросил:

– Я пойду?

– Лучше возьми своего Рохлю, сходим к реке, искупаем.

– А ужинать?

– Потом. Я только быстро сбегаю, королю пакет отдам.

Костер в центре лагеря горел до небес. Темка даже в нескольких шагах чувствовал жар. Зато у королевского шатра светло. Кажется, Эдвин не один – у коновязи стоит могучий ладдарский конь под серой попоной. Темка глянул вопросительно на стражника:

– Пакет от князя Торна.

– Подождите.

Хм, что же за гость такой у короля? Охранник вышел быстро, мотнул головой: проходи, мол.

Темка вступил в ярко освещенный несколькими лампами шатер. За небольшим столом, сдвинув в сторону карты и прикрыв их сверху перевернутой, сидели Эдвин и незнакомый воин. Точно, из Ладдара: волосы стянуты в хвост, плащ по низу оторочен мехом. Княжич приветственно склонил голову. Успел мельком заметить слишком пристальный взгляд иноземца. Протянул пакет.

– Сегодня больше не понадобишься, – король взломал печать.

Княжич вышел, чувствуя все тот же внимательный взгляд. Что от него понадобилось этому ладдарцу?

Шурка уже ждал; рядом, понурившись, стоял Рохля – меланхоличный пожилой конь, отданный капитанскому сыну.

Княжич тихо, стараясь не разбудить спящих Марика и Фалька, скинул мундир, рубаху, натянул старые штаны. Совсем как дома, когда выбирался на ночную вылазку без разрешения. Фальк во сне что-то бормотал. Марк дышал почти неслышно. Когда Темка глянул, показалось: чуть дрогнули ресницы. Притворяется? Ну и шакал с ним.

Молча вышли на берег. Плотно сбитый волнами песок поблескивал под луной. Шурка загнал Рохлю в воду, ласково поглаживая шею коняги. Дега грациозно вошла в лунную дорожку.

– Кокетка, – шепнул ей Темка, и кобыла недовольно дернула ухом.

На берегу шум лагеря не слышен. Все та же птица тоскливо курлыкала, ей иногда отвечали из-за реки. Кто-то зашуршал в кустах, княжич даже оглянулся: все звери крупнее зайца давно ушли из этих мест. Но ничего не разглядел.

Теплая по сравнению с ночным воздухом вода подталкивала под колени; повинуясь пологому спуску, поднялась до плеч. Темка оттолкнулся от дна и поплыл на середину, стараясь поднимать как можно меньше брызг и двигаться бесшумно. Темная, чайного цвета вода легко поддавалась под руками, скатывалась по плечам. Холодное течение неприятно ударило по животу, потащило за собой. Темка повернул обратно: можно запросто переплыть на другой берег, но королевский порученец знал, что такое дисциплина. Шурка все так же обнимался с Рохлей, они бродили по отмели. Дега зашла почти по брюхо и беспокойно смотрела на хозяина. Темка подплыл ближе, коснулся мокрой рукой ее носа. Кобылка фыркнула, попыталась прихватить ладонь губами. Княжич встал на дно; тут вода доходила до пояса, и воздух обхватил плечи холодным полотенцем. На коже сразу же выступили мурашки. Ладно, у костра согреется. Но Темка не торопился. Смотрел, как плывет над вершинами сосен громадная луна. Тяжелая, того и гляди зацепит за самую высокую макушку. Вспорхнула птица, бесшумно пролетела над головами. Вот бы рассказать принцессе Анхелине! Только о том, что где-то в груди жалобно поскуливает маленький зверек, раздирая душу коготками: «Торнхэл взят! Взят Торнхэл!» – Темка бы умолчал.