Орлиное царство

– Лжец! – прошипел Ираклий. – Ты убивал своих братьев христиан, служил неверным, служил силам Сатаны. – Ираклий положил руку на рычаг. Джон вздрогнул. Однако священник не стал его поворачивать; он сделал вид, что изучает рукоять, слегка поглаживая ее пальцами. – Дыба страшная вещь. Еще несколько оборотов, и твои плечи выскочат из суставов. Ты станешь калекой и больше не сможешь поднять меч. – Он наклонился так низко, что Джон ощутил на лице его горячее дыхание. Их глаза встретились. – Ты провел много лет в Алеппо, сакс. – Ты знаешь, как он укреплен, тебе известны все его слабости. Скажи: как мы можем взять город?

– Я уже говорил. Осада займет много месяцев. Есть только один путь – защитники должны умереть от голода, – ответил Джон.

– Нет! Там должен быть потайной ход, какая-то слабость. – Джон покачал головой. – Ну, я понял. – Ираклий вздохнул и выпрямился. Когда он заговорил снова, его голос зазвучал громче, словно он произносил проповедь в церкви. – Все, что происходит, есть часть плана Господа, сакс, даже твое предательство. Именно Он сделал так, чтобы неверные тебя пленили; ты Его предал и стал им служить. И Господь отдал тебя в наши руки. Ты понимаешь, почему так случилось? Потому что ты узнал нашего врага, его народ, его стены. Ты послан нам Богом, чтобы стать ключом к их уничтожению.

– Ты напрасно тратишь время, – сказал Джон. – Я не знаю никаких тайн.

– Это мы еще увидим, – ответил Ираклий. – Возможно, нам просто нужно найти новые способы тебя убедить. Пепин! Принеси угли.

Джон повернул голову и увидел, что к нему приближается крепкий стражник с квадратным лицом и обернутыми тканью руками, в которых он держал тяжелое бронзовое блюдо с тлеющими углями. Стражник опустил блюдо на столик, стоявший рядом с рычагом дыбы, Ираклий взял щипцы, выбрал уголек величиной с каштан, остановил руку в нескольких дюймах от обнаженного живота Джона и стал перемещать ее вдоль груди к лицу. Джон попытался отвернуть голову, но Пепин схватил его за уши так, что он не мог пошевелиться. Уголек замер над переносицей Джона, и он ощутил сильный жар – как порыв воздуха из печи – а еще через мгновение почувствовал, что его лоб охватил огонь. Едкий запах наполнил комнату, когда загорелись брови. Ираклий с раскрасневшимся от тлеющего угля лицом вновь над ним наклонился.

– Расскажи мне о своем хозяине, Юсуфе, – потребовал священник.

Джон сглотнул.

– Он эмир Телль-Башира. Его отец правит Дамаском, а дядя, Ширкух, командует армиями царя сарацин, – сказал Джон.

– И как ты оказался у него на службе? – спросил Ираклий.

– Я пришел на Святую землю со Вторым крестовым походом. В Дамаске попал в плен, и Юсуф купил меня в качестве раба. Тогда он был еще мальчишкой.

– Ты спас ему жизнь в битве при Аль-Букайе. Почему?

Джон колебался, глядя на раскаленный уголек.

– Юсуф мой друг, – наконец ответил он.

– Но он неверный! – воскликнул священник.

Джон посмотрел Ираклию в глаза.

– Он лучший человек из всех, кого я знал, – сказал Джон.

– Понятно. – Ираклий отвернулся и уронил уголек обратно на блюдо. Джон выдохнул. – О, я с тобой еще не закончил, – продолжал священник. – Он кивнул Пепину, и тот переставил блюдо на полку под ногами Джона.

Сначала тепло показалось ему даже приятным, но потом ногам Джона стало так жарко, словно он слишком долго сидел у огня. Он попытался отодвинуть ноги в сторону, но его руки все еще оставались вытянутыми вверх, и Джон ощутил острую боль в левом плече. Тогда он постарался лежать неподвижно, зажмурив глаза и стиснув зубы, чтобы сдержать крик. Ему казалось, будто он чувствует, как на пятках появляются пузыри. А затем огонь исчез. Пепин убрал блюдо с углями. Через мгновение над Джоном склонилось лицо Ираклия.

– А что ты знаешь про Нур ад-Дина, царя сарацин? Ты ведь его видел, верно? – Джон кивнул. – Как его охраняют? Сможет до него добраться убийца?

– В лагере его охраняют мамлюки[2] его личной гвардии. В Алеппо он редко покидает цитадель. Ни один убийца не сможет даже близко к нему подойти.

– Ты клянешься? – осведомился Ираклий.

Джон снова кивнул.

– Клянусь кровью Христа.

– Посмотрим. – Ираклий кивнул Пепину, и тот вернул на прежнее место блюдо с углями.

Теперь боль пришла быстрее. Тело Джона напряглось, и он начал извиваться, несмотря на боль в плечах. Чтобы не кричать, он так сильно прикусил язык, что ощутил вкус крови во рту. Ираклий равнодушно за ним наблюдал. Потом Джон почувствовал запах горящей плоти – его собственной.

– Я сказал правду! – закричал он. – Что тебе от меня нужно, ублюдок? Что ты хочешь от меня услышать?

– Ничего, ничего, я тебе верю, – успокаивающе сказал Ираклий, но затем нахмурился. – Я ошибся. Ты не тот ключ, что поможет нам победить сарацин. Пепин, убери угли.

Жар исчез. Ираклий взял влажную ткань и осторожно обтер ноги Джона. Облегчение было таким сильным, что Джон едва не потерял сознание.

– Слава богу, – пробормотал он.

– Тебе не стоит его благодарить, – сказал Ираклий. – Твои страдания только начались.

– Но ты сказал, что веришь мне! – воскликнул Джон.

– Так и есть. – Ираклий отложил влажную тряпицу.