Орлиное царство

– Сакс, Джон из Тейтвика, нарушил клятву крестоносца, предал свою веру и королевство. Он добровольно служил сарацинам. По его собственному признанию, сакс сражался против нас в битвах при Баниясе и Аль-Букайе и убил дюжину своих собратьев христиан. Он согрешил против Святой церкви. – Ираклий сделал паузу, чтобы посмотреть каждому из судей в глаза. – Ради справедливости и для того, чтобы спасти его душу, он должен умереть за совершенные преступления. – Ираклий снова поклонился и вернулся на свое место.

Сенешаль посмотрел на Вильгельма.

– Что говорит обвиняемый по этому поводу? – спросил Ги.

– Он заявляет, что не виновен в предательстве и святотатстве.

Сенешаль перевел взгляд на Ираклия.

– Насколько мне известно, у вас есть свидетель? – Ираклий кивнул. Ги повысил голос, обращаясь к стражам, которые находились в дальнем конце зала. – Стража! Приведите свидетеля.

Стражник вышел и почти сразу вернулся с невысоким мужчиной в длинном плаще с капюшоном. Близко посаженные глаза и вздернутый нос делали его похожим на свинью. Жуткий шрам пересекал левую сторону лица, начинаясь от волос и заканчиваясь у челюсти. Рана была недавней, все еще свежей, и около виска из нее сочилась кровь. Мужчина прошел мимо Джона и склонился перед троном.

– Назови себя, – приказал сенешаль.

– Я Гарольд, сержант и вассал короля.

Сержанты являлись солдатами франками, которые после службы в пехоте и возвращения получали титул и земли в Иерусалиме.

– Ты клянешься именем Господа, что будешь говорить правду? – спросил сенешаль.

– Да, клянусь.

Сенешаль кивнул.

– Ираклий, – сказал он, – ты можешь допросить свидетеля.

Гарольд не стал дожидаться вопросов, а сразу указал на Джона.

– Сын шлюхи убил моего брата! И сделал это со мной. – Гарольд прикоснулся к ране на лице.

– Где это произошло? – спросил Ираклий.

– В Аль-Букайе. Мы разбили сарацин. Мои люди зачищали территорию, брали пленников для выкупа, когда появился он на лошади, точно демон из преисподней, и помчался прямо на отряд в сотню человек, чтобы освободить повелителя сарацин. Они вдвоем убили семерых наших воинов, после чего оба ускакали. Я никогда не видел ничего подобного. Он вел себя как одержимый, точно дьявол в человеческой плоти.

– Как одержимый, – повторил Ираклий. – Демон, убивающий собратьев по вере. Так предадим же его пламени, из которого он вышел!

Джон заметил, что Патриарх и Жильбер-госпитальер одобрительно кивают. Король Амори слушал внимательно, но выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Джон не демон, сир, – обратился к королю Вильгельм. – Он воин и сражался, чтобы защитить свою жизнь и жизнь господина, которому поклялся служить. На кону стояла его честь.

Ираклий покачал головой.

– Вовсе не честь заставляла его убивать собратьев христиан, а порочность. Разве сарацины – не рука Сатаны в нашем мире? Когда сакс бился за своего господина, у кого он отнимал жизнь?

– Он сражался за своего господина, ничего больше, – настаивал Вильгельм. – Разве многие из вас не убивали собратьев христиан во Франции или Англии? Жильбер и Бертран, вам пришлось воевать на противоположных сторонах, и в ваших поступках не было ереси.

– Да, но я не давал клятвы крестоносца, – ответил Жильбер. – Не обещал, что буду сражаться только с сарацинами и помогать христианам.

– Крестовый поход Джона давно закончился, – напомнил Вильгельм. – Это случилось в Дамаске, где наша армия потерпела поражение, и он попал в плен, сражаясь за Христа. А теперь, спустя столько лет, вернулся домой. Так окажем ему достойный прием. Он достаточно страдал.

– Вовсе нет! – вскричал Ираклий. – На кону стоит его душа. Лишь огонь способен ее очистить!

Вильгельм с отвращением наморщил нос.

– Если ты будешь продолжать пытать этого человека, то лишь сильнее испачкаешь свою и без того черную душу, Ираклий. И никоим образом не спасешь Джона.

На некоторое время наступила тишина, потом встал коннетабль Онфруа с похожим на бочку туловищем и круглым красивым лицом.

– Нашему суду не по силам решить судьбу души обвиняемого, – заявил он голосом, тихим и скрежещущим, точно кто-то провел мечом по точильному камню. – Это проблема Церкви. Мы собрались из-за того, что безопасность нашего королевства оказалась под угрозой. Я боюсь, что, если мы оставим саксу жизнь, еще больше наших врагов присоединится к сарацинам. Всем известно об их богатстве. И, если за предательство королевства не последует жесткого наказания, что остановит других и помешает сержантам перейти на сторону неприятеля? И тогда весь наш народ обратится против нас.

– Слушайте, слушайте все! – поддержал его Жильбер.

– Но Джон присоединился к сарацинам не по доброй воле, – заметил Вильгельм. – Он попал в плен, и его сделали рабом.

Онфруа покачал головой.

– И все же он за них сражался, – сказал он.

– Он служил своему господину, который был сарацином. Джон человек чести: он не мог поступить иначе.