Орлиного цвета крылья

Но во время скромного обеда в той же столовой для сотрудников, где она питалась, пока обучалась на курсах, Аня продолжала думать над отчетом. Ей все-таки нравилась подобная работа, хотя она прекрасно понимала всю ее бесполезность для Вселенной. Зато благодаря этой работе, она быстро воплотит свою Мечту. Но в этот момент мысли Ани не переключились, как обычно, на прикидку стоимости постройки небольшого домика на ее участке земли. Аня вдруг поняла, что думает о своем шефе.

Вроде обычный, хотя и очень успешный бизнесмен. И не с такими крутыми дядьками она была когда-то знакома. И внешне не слишком уж супермен. Но что-то в нем этакое… вот такое… Притягательное, одним словом. Аня почувствовала, что ее мысли принимают опасный оборот и резко вскинулась. Ну, уж нет! Никаких влюблённостей, да еще и не успев толком устроиться на хорошую работу!

По правде говоря, Аня давно забыла, что такое влюбленность, а уж тем более, любовь. «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь» – всплыло совсем некстати. Но у Ани имелось общее представление о том, как примерно должен выглядеть Он. И какой Он по характеру. И как Он будет ее Любить. Ну и, конечно, Он – единомышленник. Полный и абсолютный, хотя, конечно, не фанат, Боже упаси.

«Любовь нечаянно нагрянет», – крутилось назойливо у нее в голове. Аня окончательно рассердилась и поднялась из-за стола, не допив чай с вкусным пирожком.

Вернувшись в приёмную, которую она еще не решалась назвать своей, она обнаружила на столе записку, на которой мелким мужским почерком было написано: «Буду к 18 часам. Принимайте все сообщения. Филатов».

Вздохнув, Аня уселась за работу.

К вечеру в ее набросках начала проглядывать стройная, выверенная система доклада. Аня в очередной раз мерила приемную шагами и пила слабый кофе. Чая в местных кухонных запасах не нашлось. Солнце уверенно клонилось к закату, смягчая блики на морских волнах. Через приоткрытую фрамугу в приемную забрался ласковый соленый ветерок и чуть взъерошил Ане челку. Аня ему улыбнулась, хотя и не могла его видеть. Она была довольна собой. Она даже с каким-то нетерпением ждала своего начальника, в ее голове уже сложилась небольшая речь-доклад о проделанной за сегодня работе.

Наконец, в коридоре раздались приглушенные ковролином шаги, и дверь распахнулась. В приемную вошел Филатов с каким-то мужчиной в дорогущем костюме. Анин начальник одарил ее лишь мимолетным взглядом, сказав:

– Вам придется немного задержаться, – и увел внушительного дядьку к себе. Вскоре там послышались голоса, зашуршали бумаги. Ане стало немного грустно. Вот так всегда, стоит лишь немного почувствовать собственную значимость, как тут же тебя поджидает очередной облом.

А, впрочем, все это пустое. Аня вспомнила, как хорошо ей на своей милой земелюшке. Как тяжело гудят пчелы в зарослях леспедецы, клевера и других цветов, названий которых она все еще не знала. Как потрескивает ночью костер, зачаровывая взгляд пляской огненных языков. Как пронзительно нежно звучат перебираемые струны гитары. Как возносится к звездам необыкновенно красивый Сашин голос… заставляя плакать, смеяться, радоваться, улетать ввысь, в бархатную приморскую ночь. Как…

Аня невольно вздрогнула, когда дверь Филатова распахнулась и мужчины вышли в приемную. Филатов выглядел довольным, хотя на его лице это никак не отражалось. Лишь внимательный наблюдатель заметил бы живую искорку, проскользнувшую в его серых глазах и тут же спрятавшуюся вглубь.

Филатов вышел из приемной вслед за гостем, очевидно, намереваясь проводить его до лифта. Аня села за свой стол и начала раскладывать по порядку свои бумаги. Когда шеф вернулся, она была спокойна, собрана и сосредоточена.

Михаил Иванович остановился напротив ее стола и, как в самый первый раз, пристально посмотрел ей в глаза. Аня спокойно встретила его взгляд, не удержавшись, впрочем, от мысли о «чёртовых психологах». Все это продолжалось с полминуты, и Аня чувствовала себя каким-то микроорганизмом, незадачливо попавшим под микроскоп жадного исследователя.

– Не пойму всё же, что вы за птица, – вымолвил, наконец, Филатов слегка устало.

– Я не птица, я – Человек, – с долей вызова ответила Аня. Она не собиралась терпеть фамильярностей даже ради вполне симпатичного мужчины.

Филатов хмыкнул, но ничего не сказал. Он взял один из стульев для посетителей, поставил около Аниного стола и рухнул на него. Только сейчас Аня увидела, как он устал. В ее груди шевельнулась вовсе непрошеное сочувствие. Она быстро загнала его вглубь.

– Ну, давайте, показывайте, что у вас получилось, – сказал он.

Бежало время, а Аня всё говорила, объясняла, показывала и доказывала. Солнце отбрасывало на бухту последние закатные блики. Филатов говорил мало, но его четкие, точные фразы столь ясно высвечивали недостатки и неточности в Аниной работе, что Аня недоумевала, как вообще умудрилась их допустить. А еще ее волновало то, что он сидел совсем рядом, и его рука иногда почти касалась её, когда он отмечал карандашом пункты на черновике.

Наконец, гендиректор откинулся на спинку стула.