Орлиный Приют

Если мастер Ирьян сразу согласился, то он либо очень – очень! – нуждается в деньгах, либо связан с обитателями Орлиного Приюта кровным родством и (или) давней дружбой. Или же чрезмерно любит загадочные дела… что, впрочем, вряд ли. Любители острых дел не увольняются со службы до глубокой старости. Даже из-за слабого здоровья.

Или первое, или второе. Интересно, что он за человек – и сыскник…

– Из Камнеполья прислали архивную справку и послужной список мастера Ирьяна, – словно прочитав мысли Альи, сообщил глава и снова зашуршал бумагами. – Показать?

– Конечно, – кивнула она.

Мастер Эвьил выкопал из стопки бумаг тонкую папку и бросил её на край стола. Алья взяла документы и быстро их просмотрела.

Послужной список весьма впечатлял – за год мастер Ирьян ухитрялся раскрывать до десяти сложных дел. А вот внешне сыскник впечатления не производил – никакого. Худое остроносое лицо, тонкая шея, узкие плечи, большие глаза, рассеянный взор. С отросшими волосами и в шляпе набекрень он больше походил на замечтавшегося художника. И казался гораздо моложе своих пятидесяти с лишним лет.

И, кажется, кого-то напоминал…

– Знакомый? – сразу отметил мастер Эвьил.

– Всё может быть, – Алья достала из кармана сумки склянку. – Камнеполье не так далеко от моего Лихоречья. Могли встречаться. Или в газетах о его подвигах читала. Подумать надо.

Старый сыскник хмыкнул, глядя, как она заливает бумаги колдовской водой, а после сливает её обратно в склянку – сделав слепок и портрета, и послужного списка.

– А сама что ж, боишься? Колдовать?

– Нет, – скупо ответила Алья, убирая склянку. – Не считаю нужным тратить силу там, где можно обойтись заготовкой. У вас свои помощники даже для простых дел, а у меня – свои. Не вижу в этом ничего предосудительного.

– Смела, – цокнул языком мастер Эвьил и забрал папку. – Честна. Это хорошо. Не люблю подхалимов. И, поди, сведения по мастеру Шьяну потребуешь сейчас же выдать? До утра не дотерпишь?

– Рано утром я хочу сходить в гробницы, – она спокойно встретила прищуренный взгляд старого сыскника. – Вы верно сказали, у меня – и у моего отца – мало времени. Я не хочу терять ни ночи. Ни часа. Хотя бы позвольте мне сделать слепки со всех материалов – от слепков трупа мастера Шьяна до опросов. Не верю, чтобы вы были в таком шоке, что не опросили под заклятьем правды всех приютских колдунов – не они ли прокляли замов, – и не поговорили с тем, кто нашёл тело мастера Шьяна. На сегодня мне хватит и слепков. А завтра на совещании, когда прибудет мастер Ирьян, расскажете остальное.

Алья договорила – и осеклась, смутилась. Глава Сыскного ведомства – не помощник и не заказчик, чтобы им командовать…

Глаза мастера Эвьила сверкнули весельем, и он хохотнул:

– Молодец. Хваткая. Нет, ни документы не дам, ни слепки с них сделать не разрешу. Замешаны свои, Альяра. Свои, – подчеркнул он, посуровев. – Нельзя, чтобы сведения просочились в город. Верю, что сама не расскажешь – никому, даже матери, – но склянку можно обронить. Или просмотреть её содержимое, пока ты спишь. Я подозреваю всех. И иногда даже самого себя. Пошли, – глава с грохотом отодвинулся от стола и встал. – Читай, смотри, делай пометки. Но только здесь.

В стене слева темнела неприметная дверь – личный архив.

Алья молча встала, сняла пальто, аккуратно повесила его на спинку стула и достала из сумки рабочий блокнот.

Если глава подозревает даже себя – совсем дрянь дело…

– Пока в случае замов мы предполагаем воздействие – или сложное обновляемое, или «грозовое», – мастер Эвьил достал из ящика стола ключ. – Но сложное по склянкам не разлить. Использовать его может только колдун. А вас чему учили?

– Колдовские знания на всём Севере едины, – отозвалась Алья. – Всё верно.

– То есть у нас либо один преступник-колдун, либо их двое-трое, и один из них колдун, – мрачно подытожил глава и отпер дверь. – Да. Мы всех приютских колдунов проверили под заклятьем правды – все наши непричастны. То есть эта скотина пришла сюда протокой, сделала дело и сбежала. Или затаилась у родичей. И либо Шьян был её целью, либо что-то другое, что дальше доделают помощники из обычных людей. Но опросить под правдой весь город… крайне затруднительно.

Мягко говоря. По северным меркам Орлиный Приют считался маленьким, однако… Больше двухсот жилых домов. Больше двухсот семей. А семьи традиционно многодетные – не меньше трёх ребятишек. Пока опрашиваешь одну семью, весть разлетится по всему Приюту и затаившийся преступник успеет сделать ноги и растворится в «большом мире» – многолюдном Севере. И поминай как звали.

– Приезд нового сыскника не останется незамеченным, – осторожно отметила Алья. – Как и мой. Пойдут слухи, и они быстро дойдут до нужных ушей.