Орлы Екатерины в любви и сражениях

Вскоре главная армия выступила к Рябой Могиле. Чрезвычайно трудным и изнурительным был тот переход. Войска шли по земле, разорённой неприятелем. Румянцев подробно рассказал об этом в письме к императрице:

«Земля здесь во всём достатке опустошена, селения пусты, а жители, то от неприятеля, то от возникшей заразы переселяясь в горы, совсем опустили поля, и не видно, чтоб и для пищи их собственной каков-либо на оных посевов».

О трудностях марша он повествовал в другом письме, восторгаясь мужеством русского солдата:

«Не могу я, Всемилостивейшая Государыня, толь достаточно изобразить словами, колико труда имели войска во всём, что совершили поныне в походе, восходя с одной превысокой горы на другую, ещё превысшую, между коими всегда есть глубокие дефилеи, не виляя края, так бы сказать в верх цепью связанным горам; тут выдержала артиллерия чрезвычайную пробу и показала, в каком оная ныне наилучшем состоянии. Я думал в каждом месте, где насилу вылезть и подняться можно было верхом всаднику, что должно сокрушиться вдребезги её повозкам, но напротив она везде свои тягости не только без остановки, но почти и без порчи взвозила; на что все иностранные, при армии находящиеся, с удивлением взирают, так как и на подвиг наших солдат, что в них ни бодрости не умоляет, ниже приводят их в утомление повсеместные кручи и высоты, которые пройти со всеми тягостями армейскими, двигая их больше на ременах недели лошадьми, только собственный опыт отъемлет невероятность».

Вот когда представилась полная возможность заглянуть в душу русского солдата, увидеть величие защитника Родины – вчерашнего крепостного, а ныне мужественного витязя, которому не страшны ни жара, ни холод, ни тяжелейшие переходы, ни несметные полчища врага.

А враг действительно располагал значительным численным превосходством. И всё же Румянцев решил действовать наступательно, тем более он ощущал постоянную поддержку императрицы и её доверие. Недаром же она поставила его во главе 1-й главной армии, не зря писала ещё 10 декабря минувшего года:

«С удовольствием читали мы и рассматривали мнение Ваше о будущей кампании, ибо находим в нём, совокупно, и предусмотрения разумного полководца, и похвальное стремление истинного природного русского к распространению нераздельной славы нашей и Отечества».

В том же письме она откровенно высказывалась о полном доверии к таланту и мастерству полководца:

«В совершенном удостоверении о вашем военном искусстве и патриотическом рвении о пользе Отечества и неприкосновенной ещё славы оружия его, кои толь праведно решили выбор наш в персоне вашей, а кои да пребудут верными и лучшими вашими светодателями, оставляем вам самим делать и предпринимать, как в предварительных распоряжениях кампании, так в самое продолжение её против неприятеля, всё то, что вы собственным благоразумием за нужно и полезно находить будете».

Зная о большом численном превосходстве врага, императрица подбадривала полководца:

«Пускай армия наша не будет многочисленна, но она обычна уже побеждать. Последний солдат ободрен одержанными успехами и уверен в приобретении новых под предводительством вождя, коего искусство собственным испытанием знаем».

9 июня армия Румянцева достигла местечка Цецора. Там он получил сообщение о приближении неприятеля, который сосредоточивался у Подолян. Необходимо было установить силы неприятеля и цель его действий. Румянцев выслал вперёд авангард под командованием генерал-майора Фёдора Васильевича Боура. В состав отряда входили 9 батальонов пехоты, 19 эскадронов кавалерии и 14 полевых орудий.

Обнаружив русские войска, турки всполошились, выслали вперёд лёгкую кавалерию и успокоились лишь тогда, когда определили численность отряда, предводимого Боуром. Скорее всего, турки просто не верили в то, что на подходе главные силы Румянцева. По расчётам турок, русские просто не могли в столь короткое время достичь Прута. Решив разделаться с русскими, командовавший объединёнными силами турок и крымских татар хан Каплан-Гирей переправил через Прут двадцатитысячный отряд пехоты и кавалерии. Однако совместными действиями двух русских отрядов, которые возглавил Боур, враг был отброшен за реку.

Разведка Боура установила, что Каплан-Гирей сосредоточил в районе урочища Рябая Могила 50 тысяч татар и 22 тысячи турок при 44 орудиях.

У Румянцева было 38—39 тысяч. Правда, в артиллерии Румянцев имел солидное превосходство – у него было 115 орудий.

Пётр Александрович решил нанести врагу внезапный сокрушительный удар и захватить лагерь. Все имеющиеся у него силы он разделил на четыре отдельных отряда. Один из двух, предназначенных для действий с фронта, он возглавил сам, второй поручил генералу Боуру. Третий отряд по его распоряжению возглавил генерал Потёмкин и четвертый генерал Репнин. Конница генерала И.П. Салтыкова должна была поддерживать действия пехоты.

Историк А.Н. Петров, подробно разбирая замысел полководца, писал: