Орлы или вороны

– Как-то всё необычно. – Виктор взял в руки листок, с одной стороны весь изрисованный дорогами, реками, где также были обозначены названия деревень. С другой стороны был написан адрес, имена людей, рисунок со стрелками и ещё много чего неразборчиво, на незнакомом иностранном языке.

– Это пахнет несусветной интригой. – Он даже слегка поморщился, так уж всё это нелепо выглядело.

Но, похоже, Николаса нисколько не смутил явно недоверчивый настрой Виктора, и он продолжил:

– В этом доме я не был почти двадцать лет и не знаю, что там сейчас, но тогда я спрятал в погребе, что под домом, ящик. Закопал его так, что даже если кто-то был там, то он бы его не нашёл. На листочке, что я вам дал, есть схема, где он находится. Вы разберётесь. Там есть всё, что нужно. Просто сделайте так, чтобы им было комфортно.

– А что там, клад, что ли? – спросил Виктор с явным сарказмом в голосе.

– Да, в некотором роде клад. Вы всё увидите. – Николас загадочно улыбнулся. – Просто поверьте мне.

– Как-то с трудом верится. – Ярскому абсолютно не нравилась вся эта затея. – Вы знаете, я, пожалуй, пас, – сказал он.

Это ничуть не удивило его собеседника, он даже, казалось, обрадовался такому недоверию со стороны Виктора.

– Хорошо, давайте так: если я сейчас смогу вас удивить, вы пообещаете подумать над моим предложением.

– Не вопрос, подумать я и так обещаю. Такого мне ещё никто не предлагал. Даже интересно.

– Хорошо, – сказал Николас. – У вас есть мелочь?

– Что?

– Ну, мелочь, там два рубля или пять?

Виктор порылся в карманах и, достав несколько монеток, положил их на стол.

– Вот эту оставьте, остальные уберите, – показал на пятирублевую монетку Николас.

– Вы знакомы немного с физикой, Виктор?

– Да, немного знаком.

– Тогда слушайте. Многие знают, что эта монетка сделана из медно-никелевого сплава, весит около шести грамм, ну и т. д. – Он посмотрел вопросительно на Виктора, и тот кивнул.

– Итак, если копнуть глубже, то мы понимаем, что металл состоит из молекулярной сетки, которая в свою очередь состоит из атомов, вокруг которых вращаются электроны, протоны и ещё бог знает что. Мы также знаем, что расстояние между всеми этими частицами, по сравнению с их размерами, просто огромное. А раз так, то фактически на столе лежит не монетка, а девяносто девять – запятая и много девяток – процентов пустоты и только мизерная часть вещества, которое держится одним куском благодаря силе магнетизма, которую создают все эти крошечные частицы. Вы ловите?

– Да, конечно, – улыбнулся Виктор. – Только не могу пока связать это с вашим предложением сходить туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что, и, кстати, тому, не знаю кому.

– Человеческие возможности абсолютно безграничны, – не обращая внимания на сарказм, продолжал Николас. – Вы даже не представляете, насколько. Иисус ходил по воде, воскрешал мёртвых, он говорил, что все могут делать то же самое.

– Ну, это же легенды, не более, – усмехнулся Виктор.

– Ничуть! И я вам сейчас это докажу. Возьмите монетку в руки и попробуйте, ну, скажем, попробуйте согнуть её.

– Это очень сложно, – улыбнулся Виктор. – Имея силу, можно согнуть чуть-чуть, и то, если перед этим её несколько раз нагревать и остужать.

– По вере вашей вам дано будет, – сказал Николас. – Следите внимательно.

Он взял монетку большим и указательным пальцами за край, поднял её так, что она оказалась прямо у Виктора перед лицом и широко улыбнулся. Тот думал, что Николас будет показывать свою сноровку. Однажды он видел как здоровенный мужик сгибал монетку. Долго пыхтел, напрягая всю свою силищу, мял и мял этот кусок железа толстыми пальцами. В результате ему всё-таки удалось её немного согнуть. Николас же, продолжая держать монетку одной рукой, молча смотрел на Виктора. Вдруг верх пятирублёвки стал плавно загибаться вниз, словно она нагрелась до температуры плавления и начала обтекать под своим весом. Через несколько секунд от монетки получился ровный полукруг. Пятирублёвка сложилась напополам. Сложилась сама, без какого-либо физического усилия. Положив монетку на стол, он спокойно спросил:

– Сделаете это для меня? Поможете хорошим людям?

Сказать, что Ярский сидел в оцепенении, это ничего не сказать; по-научному это называют когнитивный диссонанс – отрицание действительного. Глаза отказывались верить, а разум – понимать. Как? как? – твердил он себе. Этого же не может быть! Это либо гипноз какой, либо он сошёл с ума. Это просто не могло быть реальностью.

– Я обещаю подумать, – наконец удалось сказать хриплым голосом. Он взял монетку в руки, стал её рассматривать: ничего необычного, просто половинка – и всё. Попробовал разогнуть. Тщетно. Да бред какой-то! Николас же спокойно продолжал:

– И это только малая часть того… да это вообще ничего по сравнению с тем, на что способен человек. Люди не задействуют и одного процента своих возможностей, даже не подозревая о них.

Затем он взял со стола листок и, дописав в него ещё несколько строк, сказал: