Орлы императрицы

В начале 1774 г. Г. Потемкин прибывает из действующей армии в Петербург для оглашения императрице «основательных соображений своих». И сразу получает чин генерал-адъютанта и занимает место фаворита сначала тайно, а с марта открыто. Надо отметить, что Потемкин задолго до этого времени внедрялся в доверие государыни. Знакомство их состоялось еще 30 июня 1762 г., когда Потемкин, находясь в свите, сопровождавшей новую государыню в Петергоф и услышав, что она желает иметь на своей шпаге темляк, тут же предложил ей свой. Лошадь его, приученная к эскадронным учениям, после этого никак не хотела попятиться, чтобы занять свое прежнее место. Екатерина, улыбнувшись на это, спросила его имя, и уже на следующий день Потемкин был повышен в звании. Об этом рассказывал сам Г. Потемкин.

Потом он долго пытался попасть под покровительство Орловых, и надо сказать, что это ему удалось, его стали приглашать в общество императрицы. В августе 1763 г. Г. Потемкин был назначен помощником обер-прокурора Синода, получив при этом подробную инструкцию от самой государыни (обер-прокурорские дела Синода касались церковного управления со стороны власти). Однако к своим обязанностям по неизвестным причинам он так и не приступал, но имел возможность ближе познакомиться с церковным миром. В 1768 г. он был уже действительным камергером. Потом служил в армии Румянцева, показав в военных действиях храбрость и некоторые способности руководить войсками, получил ордена, а потом и чин генерал-майора. Г. Орлов, не подозревая о намерениях своего тезки, делал все для успешной его карьеры. После того как Потемкин отбыл срок своего отпуска из армии, Григорий снабдил его сопроводительным письмом к Румянцеву, в котором есть такие слова: «Возвращается мой приятель, а вашего сиятельства почитатель господин Потемкин, Григорий Александрович, с полным жаром и похвалною ревностию иметь щастие служить отечеству… сей человек имея качества вникнуть в знание службы и охоту, а чтоб он мог получить славу и ползу, состоит теперь от воли вашей, дабы ему подать случай подтвердить опытами» [46, 71].

И случаи такие были ему предоставлены, и были новые успехи в военных делах, но… давняя зависть к своему покровителю, фавориту Екатерины, не давала ему покоя — мечтал он не о покое, а об императрицыных покоях. Однако время шло, а желаемый успех все не приходил. И вот Потемкин совершает неожиданно для всех замысловатый финт: оставляет двор, уединяется якобы для чтения книг и, как говорили, объявляет, что хочет принять постриг.

Судя по всему, расчет его оказался верным: государыня с участием и любопытством отнеслась к «странностям» генерала, и вот он опять же с помощью Г. Орлова в новом блеске является ко двору, а снабженный «на посошок» щедрыми дарами Васильчиков освобождает для него место.

Григорий, видимо, не чувствовал никакой ревности и еще раз доказал, что мстительность и интриганство не присущи «человеку доброму». Зная, что Потемкин умеет имитировать голоса знакомых людей, чем немало сам забавлялся, предлагает государыне его послушать. На организованной им встрече на вопрос Екатерины Потемкин ответил ее же голосом и выговором, чем чрезвычайно развеселил и расположил к себе государыню.

Сразу начинает сказываться прежде скрытая неприязнь Потемкина к Орловым. Григорий и здесь остается верным себе, не проявляя зловредности к новому сменщику. При дворе рассказывали случай, когда собравшийся домой Г. Орлов встретился на дворцовой лестнице с прибывшим Г. Потемкиным и на его вопрос: «Что нового?» ответил с присущим ему юмором: «Ничего, кроме того, что вы поднимаетесь, а я опускаюсь».

Молва о серьезном желании Потемкина принять постриг вряд ли соответствуют действительности, так как основное время он находился в действующей армии и в столице появлялся наездами. Возможно, эти слухи относятся ко второй половине 1775 г., когда его роман с Екатериной клонился к закату, о чем говорит фраза из написанного в те дни ее письма: «Унимай свой гнев, Божок. Вздор несешь. Не бывать ни в Сечи, ни в монастыре» (светлейший стращал Екатерину своим уединением). Этим летом, пребывая в только что купленном подмосковном Царицыне, Екатерина родила своего пятого ребенка. Родившуюся девочку, названную Е. Г. Темкиной (ее портрет можно увидеть в Третьяковке), передали в семью племянника «светлейшего» — А. Н. Самойлова.

А пока Екатерина все более и более восторгалась новым своим фаворитом. 14 июля 1774 г. она писала, что «удалилась от некоего прекрасного, но очень скучного гражданина, который тотчас же был замещен, не знаю сама, как это случилось, одним из самых смешных и забавных оригиналов сего железного века». В следующем письме сообщается, что Потемкин «смешит меня так, что я держусь за бока». Особое восхищение государыня испытала, когда Потемкин, намекая на свою собачью преданность, изъявил желание приобрести находящееся у нее в работе одеяло, которое она мастерила для своей левретки.