Орлы императрицы

Екатерина Алексеевна, с молодых лет отличаясь дальновидностью, к 1761 г. уже видела перспективу, открывающую ей восхождение на российский трон. К этому времени болезнь Елизаветы стала принимать все более отчетливые формы, Петр Федорович готовился принять императорский скипетр, а не любящая его и нелюбимая жена соображала, какую неоценимую пользу мог оказать ей Г. Орлов, имея гвардейцев-братьев, пользующихся огромным авторитетом в гвардейских полках. К тому же, по словам самой Екатерины, с Григорием «было весело, легко и просто». Итак, вскоре Екатерина забеременела, что, разумеется, надо было скрывать от мужа, избегая никому не нужного скандала. Сделать это было не особенно сложно, если учесть взаимную неприязнь супругов и нескрываемую интимную связь Петра Федоровича с Елизаветой Воронцовой, родной сестрой Екатерины Дашковой. Таким образом, у Г. Орлова появился сын, нареченный Алексеем Григорьевичем, который воспитывался в семье В. Шкурина вместе с его сыновьями и поначалу считался его сыном, но затем был назван князем Сицким, а еще позже получил фамилию Бобринский по селу Бобрики Тульской губернии, пожалованному ему матерью-императрицей.

Первые шаги Григория при высочайшем дворе

После смерти Елизаветы Петровны ставший российским государем Петр Федорович стал поступать, мягко говоря, неразумно. Кроме явных политических ошибок, возмущавших в первую очередь военных, двор не мог не заметить странностей в его развлечениях и увлечениях.

Приведем здесь полностью рассказ А. Т. Болотова, переведенного в Петербург на службу флигель-адъютантом при уже знакомом нам Н. А. Корфе. Корф занимал в это время пост столичного генерал-полицмейстера, и в обязанности Болотова входило все то, чем занимался Г. Орлов при П. Шувалове.

По прибытии Болотова в столицу Корф первым делом поинтересовался, приходилось ли ему когда-нибудь бывать в императорском дворце и, услышав отрицательный ответ, дал провожатого и послал во дворец с необычным заданием. Зайти надо было «с заднего крылечка» через сени в левую дверь, за которой всегда стоял часовой, в обязанности которого входило в случае появления кого-либо вызывать лакея. Болотову велено было вызвать не кого-нибудь, а некоего Карла Ивановича Шпрингера, и когда тот выйдет, представиться и поклониться ему, после чего попросить (непременно по-немецки, чтобы часовой ничего не понял) «распроведать о том, что теперь государь (Петр III) делает, и чем занимается, и весел ли он?». Таким образом, генерал-полицмейстер установил тайную слежку за новоиспеченным государем.

Вынужденный повсюду сопровождать Корфа, состоявшего в свите Петра III, Болотов насмотрелся на бесконечные «куртаги» — вечеринки, происходившие то во дворце, то у одного, то у другого вельможи. По его словам, Петр неплохо и бегло умел играть на скрипке. Пока не пришла весенняя пора с ее воинскими парадами и смотрами, двор занят был пьянками, балами и дурацкими развлечениями. Один эпизод описан по личным наблюдениям Болотова.

Собралось множество вельмож. Лакеи внесли длинные курительные трубки и пакеты с табаком; император увлекался курением и заставлял приближенных подражать ему. Отказы сулили немилость. Стол постоянно пополнялся, разговоры и смех становились все громче, и, когда государственные мужи «дошли до кондиции», то вышли во двор на усыпанную песком площадку и затеяли такую игру: надо было скакать на одной ноге и, гоняясь друг за другом, стараться угодить коленом под зад и сбить с ног. Лежачему тут же подносили новый бокал. Украшенные орденами, при полном параде, министры и генералы, не стыдясь прислуги, валялись в песке под пьяный хохот.

А с началом весны пошли бесконечные парады, смотры и занятия с «игрушечными» полками голштинцев.

Перед тем как перебраться из старого дворца в новый Зимний дворец, который был уже готов для житья, но не отделан изнутри, перед государем встала проблема по очищению окружающего старый дворец обширного пространства от застроек, — различного рода хибар, в которых жили строители и содержались мастерские, где велись различные подсобные работы. Их было столько, что для избавления от них требовалось немалое количество народа, транспорта и времени. Петру же непременно хотелось переехать в новый дворец к наступающей Пасхе. Задачу предложил решить Н. Корф: он посоветовал государю через городскую полицию известить народ о том, что можно без всякого дополнительного разрешения приходить пешком или приезжать сюда на возах и тащить к себе на двор все, что ни приглянется. Оперативность расчистки превзошла все ожидания: на следующий день на прилегающем ко дворцу пространстве не осталось ни доски, ни бревна, ни осколка кирпича.