Орлы летают высоко

Кутузов. Популярный генерал, который участвовал в неразберихе Аустерлица, ленивый, старый фаталист, чья хитрость и презрение ко всяческой организованности заслужили ему репутацию блестящего военного. Это был независтливый, циничный человек, суеверный и совершенно нетерпеливый к вмешательству в его дела. Он насмехался над Барклаем де Толли всю кампанию, ожидая, как злобная старая черепаха, когда же общественное мнение осудит иностранца.

Итак, именно Кутузов столкнется с Наполеоном, с горечью подумал Александр. Но дело сделано, выбора у него нет. Он знал из всего того, о чем Аракчеев не осмелился говорить, насколько опасным было его положение.

Через неделю он получил официальное донесение с фронта. Его прислал генерал Кутузов. Он благодарил царя за милостивое назначение его главнокомандующим армии и извещал его величество, что местом проведения битвы за Москву выбрана деревня Бородино.

– На этот раз, – сказал Наполеон, – они действительно собираются остановиться и сражаться. Император и его маршалы обедали в большой палатке в новом лагере, расположенном в нескольких милях от деревни Бородино. Наполеон сидел во главе длинного стола, а по обе стороны от него расположились маршалы Мюрат и Ней. Подальше от него Даву размеренно поглощал пищу, как всегда мало разговаривая; рядом с ним сидел князь Понятовский; напротив поляка расположился Бертье, начальник штаба, а слева от него генерал Руши. Угощение было превосходным. Отряд, совершивший набег, нашел для императорского стола немного свежих фруктов; все много пили, и настроение поэтому царило приподнятое. Даже Даву был настроен оптимистически, потому что уверенность Наполеона этим вечером была заразительна.

Тягомотное разочарование этой кампании оказало свое влияние на всех этих людей, людей, которые были непревзойденными в войне, где требовались действие и решительность, и которые преследовали ускользающего противника через выжженную, пустую землю вплоть до этого момента. Смоленск ничего им не дал, а стоил очень многого. Среди рекрутов в армии наблюдались недовольства, трудно было проследить, чтобы среди такого огромного числа людей никто не разбредался, не оставлял свое оснащение, не дезертировал во время похода через Россию. Запасов пищи не хватало, линии коммуникаций были слишком растянутыми, и не было времени разбивать необходимые стоянки, так как продвигавшаяся вперед армия покрывала каждый день огромные расстояния. Но теперь все скоро должно закончиться. Враг перестал отступать, все его силы сосредоточились под Бородино, преграждая путь на Москву, и Наполеон понимал, что наконец-то с ними столкнется.

– Им больше некуда отступать, – заметил Мюрат. – Мы возьмем Москву.

– Я и рассчитывал на это, – сказал Наполеон. Он выпил стакан вина и снова протянул его ординарцу, чтобы тот его наполнил. – Я знал, что они потеряют головы после Смоленска. Наш храбрец Александр, сам находящийся так далеко от битвы, вынужден будет защищать Москву.

– Жаль, что он сам не возглавил армию, ваше величество, – сказал Ней. – Мы бы пережили тогда еще один Аустерлиц.

Наполеон покачал головой.

– Не настолько же он глуп, мой дорогой Ней. Он не воин и отлично понимает это. Он достаточно умен, чтобы оставаться в стороне и позволить своим генералам взять на себя всю вину. Кроме того, Кутузов тоже был под Аустерлицем.

Мюрат рассмеялся.

– Ну и будет же дельце под Бородино! Я с трудом сдерживаю кавалерию, ваше величество. А вам это удается, Ней? Им не терпится скорее добраться до казаков.

– Не недооценивайте их, ваше величество, – ответил Ней. Он недолюбливал Мюрата и когда хотел, чтобы его слова звучали саркастически, то всегда обращался к нему с прибавлением королевского титула.

Оба они претендовали на роль первого маршала французской армии, подвиги их были примерно равны. Но Мюрат был высок и щегольски красив, Ней же был ничем не примечателен. Мюрат женился на Каролине Бонапарт, был провозглашен королем неаполитанским. Мюрат посмотрел на своего соперника и насмешливо ухмыльнулся. Он еще не успел ответить, как вмешался Наполеон.

– Ней прав, – резко произнес он. – Нельзя недооценивать их. Они хорошие солдаты, и каким бы старым козлом ни был Кутузов, его люди сражаются умело.

Он оглядел стол, и на лице у него стала появляться медленная улыбка, глаза его осматривали все лица, на которых играла ответная улыбка и которые отражали преданность ему. Даже непокорный Даву смотрел на него глазами преданной своему хозяину собаки. Они любили его, все присутствовавшие, самые смелые и блестящие солдаты его империи, люди, поднявшиеся вместе с ним в борьбе за власть во Франции и прошедшие вместе с ним полмира. Он был их императором, но их общее начало, их огромные победы превосходили все остальное. Он захватил себе верховную власть, но ко всем ним он оставался одинаково щедр. В результате каждой кампании раздавались деньги, титулы, почести, земли, и в каждой кампании он делил с ними опасности.