Орлы на войне

– Тогда почему наши парни должны умирать ради них? – выкрикнул Фенестела.

– Потому что, убрав преграду, мы спасем чьи-то жизни! – огрызнулся Тулл.

– То есть солдаты должны и дальше рубить ствол, а остальные их охранять? Я прав, начальник? – грозно спросил Фенестела, сделав упор на последнем слове.

– Ты прав, опцион.

– Как скажешь, начальник.

– Готовы, братцы? – крикнул Тулл. – Варвары атакуют снова. Сомкнуть ряды! Вторая шеренга, встаньте вплотную к первой. Не дадим ублюдкам прорвать наш строй. Те несчастные болваны, что идут следом за нами, надеются, что мы расчистим для них дорогу.

Слова Тулла прозвучали для Пизона как смертный приговор. На них уже неслась орущая орда варваров, легионерам же еще предстояло махать и махать топорами. Справа от них болото, сзади – дорога, забитая тысячами других солдат. Единственное спасение маячило впереди. Они же были вынуждены стоять на месте. Нам конец, подумал Пизон. Он посмотрел на Вителлия. Шансы товарища остаться в живых были столь ничтожны, что Пизона охватил стыд.

Он занял место во второй шеренге и приготовился умереть.

Однако не умер. К его великому удивлению, когда до римлян оставалось шагов пятьдесят, натиск варваров ослаб. Они замедлили бег, а затем и вообще остановились. Солдаты недоуменно переглянулись, затем посмотрели на Тулла. И, наконец, обернулись. Поваленный ствол преодолевали все новые и новые легионеры. Их командир, свирепого вида центурион в шлеме с обрубленным гребнем, тотчас бросился к Туллу.

– Ты успел вовремя, – произнес тот, расплываясь в улыбке. – Теперь мы точно дадим отпор этой мрази.

– Дадим отпор? – Центурион без гребня издал дикий смешок и, понизив голос почти до шепота, добавил: – Не вижу смысла. Битва проиграна.

Хотя он и пытался говорить как можно тише, кое-кто из солдат Тулла его услышал, в том числе и Пизон.

– О чем ты, во имя Гадеса? – грозно спросил Тулл.

– Последний легат мертв – зарублен мечом. Луций Эггий тоже. Все трибуны за исключением двух либо убиты, либо взяты в плен. Трус Цейоний сложил оружие.

Пизон не поверил собственным ушам. И без того бледный Вителлий побледнел еще больше. Оба в ужасе переглянулись.

– А Вар? Что с ним? – спросил Тулл.

– Ранен, – ответил центурион без гребня. И, помолчав, добавил: – Поговаривают, что он собрался совершить самоубийство.

– Ты уверен, что все так и есть? – прошипел Тулл.

– Потери колоссальные. Так мне сказал мой товарищ из окружения старшего центуриона. Примерно час назад на них снова напали тысячи этих дикарей – не иначе как поджидали в засаде. В живых не осталось практически никого – ни солдат, ни офицеров. Насчет Вара я не уверен, но так говорят все. В арьергарде царит полный хаос. Дисциплины никакой, разве только там, где горстка центурионов не потеряли голову. Солдаты бегут в болото, сдаются в плен, убивают друг друга. Захвачен второй орел.

Центурион похлопал Тулла по плечу и, дав своим легионерам команду, повел за собой на дорогу. Часть застывших в ожидании варваров тотчас пришла в движение, приготовившись напасть на отщепенцев.

Пизон и те, кто слышал этот разговор, стояли, переминаясь с ноги на ногу. Желание воевать покидало их, сливаясь, словно моча в канализацию. Остальные, не понимая, что происходит, увязались вслед за центурионом с обрубленным гребнем и его солдатами.

– Ты его слышал, – сказал Фенестела Туллу. Пизон навострил уши.

– Не так громко.

– Здесь нельзя оставаться! – прошипел опцион.

– Это лишь слухи, – возразил Тулл. Но его голосу не хватило уверенности.

– Ты предлагаешь нам ждать, чтобы убедиться, так это или нет? Если на то пошло, во всем виноват Вар. Прислушайся он к тебе…

– Довольно! – оборвал его Тулл. – Дай подумать.

– Думай. Только быстро, пока на нас не напали варвары.

Последующие мгновения показались Пизону вечностью. В щели между плечами и головами товарищей ему было видно, что германцы вновь пошли в атаку. Их были сотни, они возникали из проемов в насыпи бесконечным потоком. Сначала враги шли шагом, затем перешли на бег и наконец улюлюкающей лавиной устремились на римлян. Впереди неслись свирепые берсерки – Пизон насчитал шестерых. У одного выступила на губах пена, другой размахивал огромной дубиной – такой в два счета можно смять солдатский шлем или расколоть надвое щит. Стоявший впереди Пизона солдат разрыдался.

– Хочу домой, – причитал он, – хочу домой!

– Заткнись! – рявкнул на него Пизон.

Увы, поздно: страх оказался заразителен. Стоявшие в первой шеренге дрогнули и попятились. Впрочем, отступать было некуда. В десяти шагах за спиной Пизона по-прежнему лежал поваленный ствол. Превозмогая собственный страх, он отпихнул от себя отступавшего солдата.

– Стоять! Вы, вонючие опарыши и засранцы!

Солдаты растерянно застыли на месте. Тулл стоял впереди их колонны, прямо напротив врага.

Заметив центуриона, берсерки побежали еще быстрее. До римлян оставалось шагов тридцать. Позади берсерков на них накатывалась ревущая волна варваров.