Орлы на войне

– Ты должен понять, центурион, что наш народ не пользуется деньгами так, как это делаете вы, римляне, – произнес Рыжеволосый. – Мы не богаты. Налог разорит нас.

– Меня это не касается! – рявкнул Тулл. – Вы должны были представлять себе последствия, когда отпустили своих воинов в воровской набег.

– Мы не знали, что у них на уме! – воскликнул Рыжеволосый.

Римлянин улыбнулся ледяной улыбкой.

– Наместник Вар согласен принять налог в любой форме: скотом, рабами, мехами. Даже женскими волосами. Отвезите все это в Ветеру, и государственный чиновник оценит их стоимость.

При этих словах Тулл прочел на лице Рыжеволосого смесь омерзения и бессильного гнева. Впрочем, те же самые чувства отразились и на лицах других узипетов. Наверное, тому причиной женские волосы, подумал Тулл. Однако в Риме, где они шли на парики, спрос на них был крайне высок, и женские косы ценились дорого.

Рыжеволосый посовещался с другими вождями.

– И как долго мы должны платить этот налог?

– Вар требует, чтобы первая половина была выплачена в течение ближайших семи дней – эти тридцать две тысячи денариев. До окончания сбора урожая вы должны изыскать остаток суммы, а также уплатить обычный ежегодный налог. В вашем распоряжении более трех месяцев.

Рыжеволосый поморщился.

– А если к тому времени мы не соберем полную сумму, что тогда?

– Тогда солдаты вернутся и заберут его силой. – Тулл не стал добавлять, какое количество жителей деревни будет продано в рабство, чтобы возместить эту недостачу.

Рыжеволосый перевел его слова другим узипетам. Возмущенных криков не последовало. Тулл с удовлетворением отметил на лицах вождей усталое согласие.

– Мы принимаем налог Вара, – произнес Рыжеволосый.

– Мудрое решение! – заявил центурион. – И чтобы в течение часа мне в лагерь пригнали семь десятков овец!

Рыжеволосый открыл было рот, чтобы возразить, однако не стал этого делать.

– Я прослежу, чтобы это было сделано.

Тулл уже было собрался развернуть коня, когда его внимание привлек возникший среди узипетов спор. Один из вождей, с побагровевшим от гнева лицом, тыкал пальцем в грудь раба, повторяя одни и те же слова. В принципе Тулла это не касалось, и он мог развернуть коня, однако раб напомнил ему раненого легионера, которого он когда-то был вынужден бросить в Иллирии. Попав в засаду, устроенную местными варварами, Тулл и его отряд был вынужден отойти с боем. Увы, тогда он был вынужден бросить раненого легионера, которого знал уже много лет. А все потому, что варвары сверху закидывали их камнями, что повлекло многочисленные потери в рядах его солдат. Тогда это был единственно правильный выбор, но крики раненого легионера преследовали его в кошмарных снах еще много лет. Он до сих пор надеялся, что несчастный умер, раздавленный валуном, а не от рук врага. Увы, знать этого он не мог.

На глазах у Тулла вождь начал осыпать голову и грудь раба ударами. В конце концов тот не выдержал и, тоже сжав кулаки, замахнулся, чтобы ответить обидчику. Увы, ноги его были закованы в кандалы; раб потерял равновесие и упал. Сыпля проклятиями, узипет принялся пинать его ногами, а потом и вообще схватился за меч. Совесть жгла Тулла тем же огнем, что и в тот день в Иллирии.

Не раздумывая, он устремил лошадь вперед. Рыжеволосый и другие вожди разинули рты, когда он проскакал мимо. Центурион подлетел к буяну, рослому узипету, с украшенными татуировками бицепсами. Тот смерил его злобным взглядом. Раб растерянно посмотрел на них снизу вверх.

Узипет что-то процедил сквозь зубы. Тулл не понял слов, однако догадался, что они значат. Пылая праведным гневом, Тулл двинул лошадь дальше и встал между вождем и рабом.

– Твой раб пойдет со мной! – крикнул он на латыни, после чего повторил свои слова на ломаном германском наречии.

– Этот пес – моя собственность, а не твоя! – ощерился узипет и сделал шаг ему навстречу. – Что хочу, то с ним и делаю!

Тулл уперся подкованной подметкой варвару в грудь и отпихнул.

– Считай его частью уплаченного Вару налога. – Он посмотрел на раба. – Ты говоришь на латыни?

Ответом ему стал непонимающий взгляд.

– Пойдем со мной, – приказал Тулл по-германски. – Теперь ты мой.

В глазах раба промелькнуло удивление и что-то еще – неужели благодарность? Трудно сказать. Однако он без лишних напоминаний вскочил на ноги и встал рядом с Туллом.

Узипеты подхватили своего соплеменника, не давая ему упасть. Восстановив равновесие, тот с мечом двинулся на Тулла. Остальные вожди напряглись.

Кишки центуриона словно стянуло узлом. Наверное, зря он заступился за раба. Теперь одно неверное движение, и узипеты набросятся на него, как бездомные псы на кость. Он быстро посмотрел на раба. Страх в его глазах – а также шрамы и рубцы на всем теле – укрепили Тулла в своей правоте: с этим человеком обращались как со скотиной.

– Только попробуйте тронуть меня или его хотя бы пальцем! – выкрикнул он на латыни. – Боги свидетели, я отдам моим солдатам приказ атаковать вашу деревню! – Он посмотрел на Рыжеволосого. – Переведи ему.