"Орлы Наполеона"

— И всё было бы как нельзя лучше! Но вы же настояли, чтобы казнь состоялась именно в семидесятую годовщину смерти императора. И вот, дотянули…

— Но я же хотел, чтобы казнь в себе несла сакральный смысл! — воскликнул старик.

— И заодно стала подарком к вашему дню рождения, — насмешливо обронил молодой.

Старик опустил голову. Возразить было нечего. Когда-то главой капитула его избрали не в последнюю очередь потому, что родился он в день смерти императора. Старшие адепты усмотрели в этом совпадении глубокий метафизический смысл, обещающий долгую, успешную деятельность на благо ордена. И вот теперь…

Старик взял себя в руки.

— Что решил капитул? — спросил сухо.

— Капитул констатировал, что таких провалов орден ещё не знал. В сущности, это почти катастрофа, — невозмутимо сказал молодой. — И потому решено, что возглавлять орден вы больше не достойны. Ваше место займёт один из старших адептов, удостоенный доверия собратьев.

— Да как вы смеете!..

Молодой сделал пренебрежительный жест, — попросту отмахнулся.

— Кто же он? — спросил старик тоном ниже.

Молодой поднялся из кресла и расправил плечи.

— Я, — бросил коротко, глядя на старика сверху вниз.

Тот буквально подскочил. Глаза его налились кровью.

— Вы? Но этого не может быть!

Собеседник высокомерно молчал.

— А… что со мной? Останусь ли я членом капитула? Что же вы молчите?

— Мне нечем вас порадовать, — жёстко ответил молодой. — Ваша дальнейшая судьба уже решена. Такие ошибки не прощаются. Измена Марешаля по сравнению с вашей виной — так, безделица. Поэтому вы не просто низложены. Вы осуждены.

— Осуждён?..

— Именно так. Я лишь привёл приговор в исполнение.

С этими словами молодой указал на рюмку из-под коньяка, допитую стариком до дна. Отступил на шаг.

Пергаментное лицо бывшего главы капитула исказилось — то ли от ужаса, то ли от пронзившей боли.

— Что… что вы мне туда подмешали? — вскрикнул задыхаясь.

— Прекрасный африканский яд, — хладнокровно сказал новый глава ордена. — Медики ордена очень рекомендуют для решения деликатных вопросов. Действует быстро, растворяется в организме без следа. Любой врач установит лишь разрыв сердца. Что в ваши годы и неудивительно…

Дальнейшее произошло в течение каких-то секунд.

Обречённый старик, вопя что-то бессвязное, потянулся дрожащими руками к горлу собеседника, но тот лишь спокойно отошёл в сторону.

— Прощайте, — сказал спокойно.

Не дотянувшись, бывший глава капитула упал в кресло. Глаза его закатились, челюсть обвисла, и тело, выгнувшись дугой, вздрогнуло в последней конвульсии. Тут же обмякло. Всё было кончено.

Тогда свежеиспечённый руководитель ордена, приблизившись к ещё тёплому трупу, осторожно распустил его галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Снял с тонкой стариковской шеи золотой медальон с изображением Наполеона. Уверенным движением надел на себя символ высшей орденской власти.

Затем, поклонившись огромному портрету императора, украшавшему кабинет, вышел неторопливым торжественным шагом.

Накануне из Гатчины протелефонировал Черевин и сообщил, что завтра император ждёт Сергея с докладом о поездке во Францию.

Настенька тут же загордилась, Авдотья Семёновна разволновалась, а ничего не понимающие дети, видя возбуждение взрослых, на всякий случай устроили гвалт. Это они умели. А Сергей не столько волновался, сколько радовался. С Александром он виделся редко и всякий раз ощущал некое благоговение перед императором-великаном, который как нельзя лучше символизировал Россию с её мощью и просторами.

Были, конечно, и более приземлённые мысли. Так сказать, практические. После доклада наверняка будет чаепитие. Надо между делом выяснить у императора судьбу проекта по созданию общероссийского союза художников с государственной поддержкой. И насчёт увеличения бюджета академии художеств выяснить надо. Организация вернисажей, зарубежный стажировки художников, разъезды по стране с целью поиска одарённых детей, поддержка малоимущих живописцев — всё денег стоит.

По сначала надо рассказать Александру о тёплом приёме в Елисейском дворце. Президент Карно принял Белозёрова прекрасно и произнёс немало комплиментов по поводу парижской выставки. Пу, а когда вдвоём пили кофе в президентской гостиной, Карно негромко поблагодарил Сергея. "Вы понимаете, за что, мсье Белозёров!.." В подробности вдаваться не стал, но Сергей и так всё понял. Понял и почему президент Франции подарил ему именные часы из золота высокой пробы. Настоящий швейцарский брегет.

Личное письмо для императора Карно также вручил. А Сергей, вернувшись в Петербург (ехал с Ефимовым и охранниками), в свою очередь передал его фельдъегерям, прискакавшим от Александра. В общем, дело было сделано. И ну её, эту дипломатию, к такой то матери. Уж очень для здоровья дело вредное.