Орлы златого века Екатерины

Ведь Ломоносова отец, Михайлы, тот,
Он тоже был заядлый мореход,
И, как гласит молва,
Когда царь Петр на пристань приходил,
Тот на своем на галиоте «Чайке» был.

–  Как звать?

–  Василий, Дорофеев сын.
–  Владеешь шхуной сам?
–  Один,
Сам выстроил всю до последнего гвоздя!
Который год как, море бороздя,
Походы дальние с ней вместе совершаем,
Все берега на ощупь, бухты знаем!

–  А сколько груза взять на борт готов?

–  Да тысяч эдак пять пудов.
–  Изрядно! Такое слышать мне отрадно.

А чем живешь? Какое дело ты ведешь?

Готов ли дом, семью на срок оставить,
Чтоб строить царский флот,
Россию-матушку прославить?

–  По побережью я торговлю развернул,

маршруты дальние нередко совершаю
И до Шпицбергена, бывает, доплываю,
Замены здесь пока что нету мне,
Я это твердо понимаю,

К тому же, с измальства я грамоте не учен

И строить крупные суда не больно-то научен.
У нас есть шхуны большие размеров
Вам завтра подобрать готов надежных корабелов.

Все выполнил, все точно, как сказал

И как царю дотошно обещал!
И вскоре Петр отбыл домой,
Российских первых корабелов
команду увозя с собой.

Что там ни говори,

А Ломоносовы, весь род, —
Как на подбор, все рослый, статный был народ,
Отец не робкого, как говорится, был десятка
И средь поморов не последнего достатка.

В семье потомственной поморской —

Уж ты со мной, прошу тебя, не спорь —
Пример отца, не чей-нибудь заморский
Всегда играл особенную роль.
И наш Михайло не был исключеньем,
Копировал отца
Во всем своем он поведенье,
Соседи даже говорили:
«Смотри, малец, во всем ну вылитый отец».

И было в чем, тогда еще юнцу,

Родному подражать отцу.

В отца Михайло уродился,

Он рано матери лишился
И впечатленья детских лет – потеря матери —
На всю оставшуюся жизнь
Неизгладимый в душе оставят горький след.
Но ей достанет благородства
Несть бремя тяжкое сиротства,
Переживаний ранних сила
Ему лишь волю закалила —

Михайло вырос парень ражий,

В плечах – ни дать ни взять – косая сажень,
Был настоящим молодцом,
Ни ростом, силой, ни умом —
Ничем не уступал отцу
Ему все впору, все к лицу,

Что сеть плести или вязать канат —

Занятию любому рад,
Обдумает все тщательно, с умом,
И выполнит искусно, с мастерством.
Он в малом был во всем велик,
Был настоящий он архангельский мужик,
Лицо как профиль отчеканенной медали —
Уж девки на него заглядываться стали,
Любое дело для него под стать,
Но прежде чем задание какое дать,
Отец всегда подробно объяснит, покажет,
Не крикнет, подзатыльника не даст
Попросит, не прикажет,
В Михайле жизни смысл единственный его —
Наследнике имущества всего.

В отце он видел не наставника, но друга —

Бесспорная отцовская заслуга.
Ничто, казалось бы, разлук тогда не предвещало,
И все ж судьба отцу «прости» сказала,
Но это будет позже, а пока
Все силы, душу он вложить готов,
чтоб овладеть искусством рыбака.

В профессии любой, наверно, есть —

И вслух их стоит только произнесть, —
Как вспышка молнии, волшебные слова,
От коих тотчас же кружится голова,

И кто бы там ни вел досужих разговоров —

Cлова такие есть и у поморов,
для их волненья есть серьезная причина —
Два слова эти – нерест и путина.