Орнитоптера Ротшильда

— На Целебесе, — говорил, улыбаясь в бороду, Рассел, — какой-то чудной, вывернутый мир. Находишься на острове, а ощущение — будто ты попал в Гималаи. Глубоченные ущелья, каньоны. Скалы в самое небо! И леса… Пожалуй, более странные леса я видел только на острове Тимор, там растут дикой величины эвкалипты и ясно, что он осколок Австралии или как-то тяготеет к ней, а на Целебесе удивительная смесь малайской, филиппинской, австралийской, новогвинейской и даже африканской флоры. Каково? А эти целебесские обезьяны, куда больше похожие не на азиатских макак или гиббонов, а на африканских павианов? Или — ловишь бабочек и вдруг вынимаешь из сачка парусника, похожего на нашего подалирия и амазонскую Уранию Лейлус, но у подалирия черные полосы на верхних крыльях идут по светло-желтому, а тут будто все наоборот и похоже на светописный негатив — фон черный, а полосы желтые! И на уранию этот парусник[38] похож или она на него? Даже змеи здесь попадаются какие-то особые, словно бы вышедшие из океана? Все-таки, Генри, я бы еще раз побывал на Целебесе и на малых островах Зунда[39]. И как бы хорошо, друг, вместе с тобой. Мне так не хватало тебя во всех этих странствиях. Не хватало, Генри. На больших островах я нажился досыта, особенно на Яве, на Суматре. Борнео — это целый мир, которому надо посвятить жизнь. А Малые Зундские острова интересны тем, что их бесчисленное множество. Кто сосчитал их? Очень многие из них совершенно необитаемы, и на каждом можно найти новые виды или хотя бы подвиды великолепных бабочек, жуков, прямокрылых, птиц, пресмыкающихся, растения. Да что — птиц, мне рассказывали, что на таких островках попадаются гигантские ящеры, не то вараны, не то крокодилы семиметровой величины[40]. Может быть, это уцелевшие динозавры? Где им и сохраниться, если не в островной изоляции? К тому же температура в этом поясе отличается удивительным постоянством миллионы лет. Не знаю, как насчет ящеров, а крокодилов, гигантских, жутких, я много раз видел плывущих в открытом море. Они плавают между островами, и вообще здешний крокодил кажется единственным способным жить в море. Настоящее чудище! Малайцы рассказывали, он нападает на лодки, опрокидывает и хватает людей. Поедем, Генри, на архипелаг. Вместе… Это было бы так чудесно!

— А я все еще мечтаю совершить кругосветное плаванье на хорошей собственной шхуне или паровой яхте. Что, Фред? Ты богаче меня, но давай сложимся, закажем в Бристоле или в Глазго новую крепкую шхуну. Оснастить — и в путь?

— Особенно с твоей лихорадкой, дружище!

— Лихорадка вздор. Даст Бог, я ее укрощу. А так хотелось еще повидать мир. Плавают же люди ка парусниках и в одиночку?

— В одиночку — величайший риск. Я даже затрудняюсь представить степень безрассудства шуток с океаном. Мне хватило одного кораблекрушения и того чуда, когда нас спасли. Второго чуда, Генри, не бывает… На добром корабле или на военном клипере я, пожалуй, отправился бы и сейчас хоть на край света. (Конечно, строить шхуну дорого и долго. Оснастить ее для вокруг-земного плаванья и того сложнее.) Наверное, непременно надо, чтоб он имел высочайшую прочность, парусное оснащение и надежный двигатель. Надо иметь и более чем годовой запас продуктов. Хороших продуктов. А как их сберечь? Солонина и рыба в жестянках приедаются очень скоро. От них воротит душу. Ах, Генри, как я скучал на архипелаге по нашему английскому сыру, маслу, овсянке и яичнице с беконом! Там чай не такой, как дома. Слишком китайский! Он пахнет словно бы жасмином или духами.

— Можно, конечно, везти с собой живность, например, кур. Но… — тут я усмехнулся. — Кто будет их рубить? Я на это совершенно не способен.

— И я тоже, — ответил Рассел. — Я, кажется, мог бы подстрелить курицу из ружья, как доводилось это делать ла Малакке. Там множество мелких диких кур, и очень странно слышать пенье петухов где-нибудь в самом глухом лесу. Впечатление, что рядом деревня и жилье человека, и в то же время знаешь, что кругом дичь и глушь. Нет. Курятина отпадает… Продукты в нашем возрасте, конечно, нужны стабильные. Но — ведь в океане полно рыбы. Про рыбу ты забыл? Мы возьмем удочки, сети, гарпуны на акул и черепах. Возьмем шлюпку, надувной каучуковый плот. Это новинка! На крайний случай можно стрелять и морских птиц, правда, мясо у них, по отзывам моряков, отвратительное. Ну, что еще?

— Семена полезных растений и зерно на тот случай, если нас выбросит на необитаемый остров! — я уже смеялся. И Рассел тоже. Он любил, как и я, мечтать вслух, и со стороны мы, наверное, походили на двух впавших в детство старых остолопов.

— Да, от перспективы робинзонады моя лихорадка словно бы усиливается, — сказал я, кутаясь в одеяло. — Хорошо это написано у Дефо, но на деле… Не приведи, господи! К тому же на судне я хотел бы путешествовать с комфортом, какого мы не могли позволить в молодости, Фред! Мы взяли бы с собой мой кабинетный рояль? И мою добрую скрипку? И еще твою отличную кухарку?

Мы уже просто хохотали.