Ороборо: Арлекин (СИ)

Чанёль вцепился в отвёртку изо всех сил, не желая отдавать её смуглому парню в одежде военного покроя: чёрные вельветовые брюки — какие ноги! — и штанины заправлены в высокие армейские ботинки, пятнистая футболка под чёрной вельветовой рубашкой на кнопках, рубашка заправлена в брюки и перетянута широким ремнём. Чанёль таращился на этого парня и пытался мыслить. Вопреки всему — какие ноги! «Всё» неизменно побеждало, и мыслить у Чанёля выходило туго.

Незнакомец сунул левую руку в нагрудный карман, вытянул корочки и вручил капитану Бану, после чего отобрал-таки у Чанёля отвёртку.

— Радиус зоны поражения у этой мины… где-то метров сто, — добавил он приятным низким голосом и подцепил прозрачную панель на таймере.

Чанёль и капитан Бан решили взглянуть на предъявленный незнакомцем документ. Там чёрным по белому написали: отряд полиции специального назначения. Правда, не Пусан, а Сеул. И они нашли сложенное пополам распоряжение о переводе в Пусан в их отделение с сохранением лейтенантского звания в связи с восстановлением после ранения. Лейтенант Ким Чонин. Двадцать пять лет, снайпер, тэквондо и кикбоксинг — уровень инструктора, сапёрское дело…

Чанёль перевёл взгляд с не самой удачной фотографии на «оригинал». «Оригинал» деловито выуживал из таймера металлические шарики и рассеянно распихивал их по карманам. Вельвет мягко облегал широкие плечи, скрадывал очертания спины, и только по ремню можно было понять, насколько тонкий в поясе и бёдрах лейтенант Ким Чонин. Картинка, чтоб его…

Чонин осторожно подцепил отвёрткой вторую стеклянную перегородку таймера и сдвинул в сторону, от усердия высунув кончик языка.

— Ножик есть? — тихо спросил он, разглядывая проводки внутри.

Резкие черты смуглого лица оставались спокойными и уверенными, неподвижными. Чанёль задержался взглядом на ямочке в центре упрямого подбородка, потом забуксовал на полных красиво очерченных губах, твёрдые скулы и нос с лёгкой горбинкой он смог пережить относительно спокойно, как и густые брови, но вот на глазах, затенённых длинными ресницами, забуксовал опять. Глаза по форме были красивыми, а вот по выражению — холодными.

Тяжёлый взгляд в упор и усталый вздох.

— Налюбоваться можно и потом, а сейчас мне бы хотелось получить нож или ножницы. Хоть что-нибудь.

Чанёль сердито протянул Чонину перочинный ножик и корочки заодно вернул.

— Лейтенант, вы уверены, что справитесь? — уточнил капитан Бан.

— Вполне.

Проститутка приободрилась и зазывно улыбнулась Чонину. Он приглушённо хмыкнул и решительно поддел один из проводков, осторожно срезал кусок изоляции, довольно кивнул и перерезал провод, после чего избавил проститутку от сомнительного подарка.

— Лучше бы убрать это подальше. На всякий случай. — Чонин вручил мину капитану Бану и вернул отвёртку Чанёлю. Ножик повертел в ладони, потрогал петлю без колечка, чуть изогнул бровь, пожал плечами и отдал-таки владельцу.

Чонин ухватился за ручку чемодана, но Бан его притормозил.

— Вас подвезти в управление?

— Было бы весьма кстати, — сверкнул улыбкой Чонин.

Чанёль впервые понял, что значит «ослепнуть от улыбки». Потому что он ослеп. В памяти не осталось ничего, кроме яркой улыбки на смуглом лице. Сколько бы он ни пытался подумать о чём-то другом, вспомнить иное, всё было бесполезно, потому что перед глазами у него жила исключительно улыбка Чонина.

— Наручники есть?

— А? Что? Зачем? — Чанёль вернулся в реальность и постарался смотреть на Чонина точно так же, как на любого обычного человека. Игнорируя внезапно приключившееся с ним состояние «я влюбился с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь». Чанёль влюблялся с первого взгляда и на всю оставшуюся жизнь хотя бы раз в год — к этому давно все привыкли. Кроме самого Чанёля. Для него это всегда было как в первый раз.

— Эта дама может что-то знать. И может просто притворяться жертвой. — Чонин поймал проститутку за руку, не позволив ей улизнуть. Бан деловито нацепил на неё наручники и потянул за собой под эмоциональную русскую ругань. Девица яростно упиралась, что-то бормотала, а потом принялась дёргать обрывки своей одежды. И она не особенно переживала из-за того, что её груди буквально вываливались из декольте от этих резких движений. И она начала что-то выкрикивать пронзительным голосом, сдобренным нотками возмущения и негодования.

Девицу запихнули в патрульную машину на заднее сиденье, где она оказалась зажата между Чанёлем и Чонином. Так вот они и приехали в отделение, по пути испытав нежную шкурку Чанёля на стойкость столичными шпильками.

Капитан Бан сгрузил на Чанёля сразу и Чонина, и проститутку, а сам умчался с миной к сапёрам. Поскольку Чанёль ещё не дорос до личного кабинета, похвастать он мог лишь отдельным столом в общем зале. За стол он усадил девицу, второй парой наручников пристегнул её к специальному поручню и вернулся к двери, где переступал с ноги на ногу Чонин.