Орша (СИ)

За время нашего отсутствия Лапезо уехали в лагерь в третью смену, Вася сбежал на ПМЖ ко второй тетке, кошка Репа вышла из дома и не вернулась. Оставшись один, кукушонок-Мультик притих, стал внимателен и послушен. Починил крышу, сломал два велосипеда и водил тетку на карьер купаться. Как только он уехал, в теремок начали возвращаться обитатели: сперва мы с Ромкой, затем Вася из добровольной ссылки, и последними подтянулись дети Лапезо. Жизнь наладилась. Мультик прислал сообщение, что приедет в октябре картошку копать.

— Ну, нет! — заорали все. — Или он, или я!

— Не бойтесь, — сказала Ольга. — Я его не пущу. Сама больше не выдержу.

А Иван промолчал. Он по Вове скучает.

* * *

На исходе лета призрак бабушки посетил Рому. Рома вдруг осознал себя хозяйственным мужиком и решил строиться. За материалом далеко ходить не стал, обосновался в бывшей мастерской, заваленной дровами и прочим негорючим мусором. Первым делом Рома вынес дрова и приступил к раскопкам. С каждым днем он уходит все глубже в культурные слои сарая, от чего у ворот растет и пучится куча самого удивительного мусора, вплоть до странного железного инструмента, утыканного шипами.

Ромка предположил, что это капкан на слона, а я сделала ставку на средневековую инквизицию. Кажется, такая штука называлось нюрнбергской девой. Пыточный инструмент в виде шкафа с шипами внутрь. Туда помещали обреченного на смерть и закрывали такой же утыканной шипами дверью. Шипы были расположены с таким расчетом, чтобы не задевать жизненно-важные органы, а потому человек умирал долго, истекая кровью и мучаясь от страшной боли.

— Дура! — прервала мой экскурс в глубь веков Ольга. — Это борона!

— Она нам нужна? — хищно оживился Рома.

— А пахать ты чем будешь? — ответила вопросом на вопрос Ольга.

Вообще-то Рома уже пахал и справился без бороны. На тот момент мы вообще не знали, что она у нас есть, и Рома вполне успешно обошелся мотыгой. Но спорить с Ольгой он не стал, засунул борону в угол за электропилой и пошел копать дальше.

Ольга, придерживаясь принципа «чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось», в Ромкины инициативы не вмешивалась, но заметно нервничала. Ведь в сарае столько полезного — как бы этот малохольный чего не выкинул. А выкинуть, конечно, было чего. Взять хоть ведро масляной краски. Краска давно ссохлась в камень, но сохранила жутковатый грязно-желтый колер.

— Не смейте ее выкидывать! — рявкнула Ольга. — Это хорошая краска, ею дом красили!

Я удивилась. Потому что была уверена, что дом последний раз красили в 1928 году, сразу после постройки. Но Ольга сказала, ты что? Не помнишь, что ли? Тебе лет пять было, когда бабуля стырила остатки от покраски пола станкостроительного завода «Красный борец». А теперь, раз эта краска восстала из завалов, можно заново покрасить дом. Я сомневалась, что это возможно, но Ольга смотрела на краску оптимистически. Сказала, что достаточно вылить в нее ведро растворителя, и она отойдет.

— Это полный бред, — шепнул мне Рома, когда Ольга ушла. — Даже если она отойдет, в чем я очень сомневаюсь, ты что, согласишься красить дом под какашку?

Вдвоем мы совершили преступление: подловили мусорную машину и вынесли краску вместе с ведром за околицу. Она пролежала у нас без малого сорок лет, а теперь будет вечно покоиться на городской свалке. Когда-нибудь археологи будущего раскопают ее, сделают спектральный анализ странной окаменелости и, кто знает, может, догадаются разбавить растворителем и выкрасить что-нибудь в цвет детской неожиданности. Возвращаясь, мы сталкиваемся с Ольгой. Она все поняла, и с тоской смотрела вслед мусоровозу. Но, соблюдая свой принцип, смолчала. Мы с Ромкой продали смородину и купли краски трех цветов: ярко-желтую, шоколадно-коричневую и голубую бирюзу. В новой цветовой гамме дом стал похож на попугая. Но соседи сказали, что очень красиво, и поинтересовались, где мы брали краску и почем.

— Да вы сдурели на рынке краску покупать?! Там же дорого! Вон, на Легмаше полы красят, пошли бы туда, договорились с мужиками…

Традиции оршанского домостроения вечны, как окаменевшая краска, но жизнь идет своим чередом. Каждое утро Ромка встает и бежит в свой сарай. Он расчистил пространство, провел свет, выложил пол кирпичом и обставил стульями. Мийка на старых обоях нарисовала ему потрет слона и жирафа в яблоках. Ромка вставил картины в рамки, развесил по стенам рядом с велосипедными колесами, топорами и дисками от электропилы. В оформлении сарая он проявил хорошее чувство композиции и цвета, а на полу там не найти ни соринки — Ромка целыми днями обмахивает кирпичи щеточкой. Теперь, когда кто-нибудь говорит, что наш дом похорошел, я веду его в сарай. Потому что по сравнению с сараем дом так и остался мусорной ямой, и, подозреваю, что это тоже навсегда.

* * *

Моя дочь затеяла развод и ушла от мужа к его лучшему другу. Эта новость стала второй сенсацией текущего августа.

— Ты чего мне не сказала, что Дашка от Костика ушла? — возмущался Рома. — Я бы подсуетился…

Он все не оставляет намерения оставить себе Мийку.