Орта Миос (СИ)

И даже если этот эфемерный шанс существует, то здесь тринадцать рабов. Кто из них умрёт, а кто выживет? Какие шансы, что, например, Вирд доживёт хотя бы до титула воина? Примерно нулевые. И всё же этот лысый никчёмный всё равно продолжает улыбаться и смеяться, таким образом он борется со своим страхом и отчаянием. Многие уже и вовсе смирились со своей участью, живя от одного приёма пищи до другого, когда им хоть кто-то искренне улыбнётся.

— Ещё порции остались? — тихо спросил Гнарг, подходя к Неке.

Кошечка сразу же закивала. Она снова много наготовила, больше нужного. Поэтому на дне всегда оставалось ещё пару тарелок.

— Эй, лентяи, вам сегодня повезло! — усмехнулся чёрный орк.

Что примечательно, Гнарг даже стал отдавать приказы, а позволил никчёмным самим поделить остатки еды. Как и следовало ожидать, командовать принялся Рьок. При чём себе он ничего не взял, добавка была поделена между особо сильно побитыми товарищами и теми, кто выглядел наиболее уставшим. Без криков, без споров, без драк, они уже действительно являлись не сбродом, а командой, которая не перегрызёт друг другу глотки прямо во время сражения.

Далее следовал небольшой десерт. Остатки пищи с хозяйского стола. В разных рецептах из кулинарной книги Неки то и дело использовалась то половина яблока, то только филе или ножки. А куда деть все оставшиеся части тушки? Плюс после разделки остаётся всякое лишнее, а яблоко и вовсе в морозилку не поставишь. Поэтому всё шло в те же бульоны, в которых много полезных витаминов. Остатки фруктов нарезались и тоже подавались рабам, чего уж добру пропадать. Получалось немного, но никто не жаловался. Даже такие мелочи довольно быстро учишься ценить, когда лишаешься всего.

Офлея же продолжала тренироваться. Сегодня она уже ела, правда не тёплую кашу, а странную субстанцию. Дикарка даже не интересовалась из чего готовится эта дрянь, просто ела. Потому что жижа выходила питательной, а ещё крайне дешевой. Значит больше денег пойдёт на уговор с алчным рабовладельцем.

Поэтому Офлея очень сильно удивилась, когда увидела бегущую к ней кошечку. Конечно, Нека же сама готовила ту жижу и точно знала, какой эта дрянь получается на вкус. Ни соль, ни перец, ничем там уже не поможешь. Разогревать её тоже нельзя, иначе субстанция свернётся и станет не усваиваемой.

Про уговор она тоже ничего не знала. Да и даже если бы знала, разве это что-то бы изменило? Кому как ни ей знать о ценности даже не вкусной, но хотя бы тёплой пищи. Даже среди всех этих рабов, настоящий голод испытывал только Рьок во время пятилетней осады. Остальные же толком не успели ничего понять, как уже оказались здесь.

— Спасибо, — произнесла Офлея, откладывая секиру и принимая в руки…

Трудно сказать, что это, похоже на какой-то неказистый кренделёк. Наверное, остатков муки на большее не хватило. Сверху скромный десерт оказался посыпан сладкой крошкой, то что осталось после вчерашнего ужина хозяина.

— Нравятся мои татуировки? — Дикарка заметила, что Нека никуда не уходит и пристально изучает странные узоры на бедре. — Этот рисунок олицетворяет ветер Фир, что приходит с востока и несёт благословение в самые трудные времена…

Чуть ниже, на голени, расположись хаотичные с множеством искривлений линии. В запутанном, но едином рисунке застыл Вер, ветер запада, за которым всегда следуют перемены.

На лице тоже находились татуировки. На лбу и под глазами воительницы племени Праутеи обычно изображали южный ветер Онт. Он всегда встречал всех захватчиков, вселяя в их сердца настоящий ужас.

Но их шепот покинул Офлею в день появления в Эдеме. Не слышен голос Фира, который обычно всегда помогал быть крепче. Взгляд дикарки до сих пор пугает врагов, но не слышен вой Онта. Исчез даже Вер, который не только подгонял ноги, но и помогал осваивать нечто новое. Без них было очень тяжело.

Остался только тихий шепот Эрея, приходящего с севера. Самый верный из ветров, который никогда тебя не бросит.

Глава 16

— Как красиво! Огонь, конечно, пугает, но в то же время завораживает, — восхитилась тёмная эльфийка, сидящая на трибуне арены Шурво.

Лансемалион Бальмуар уже переместился чуть ближе к центральным местам, оставив хамоватого Брула Кир’Раэла и озлобленного ксенофоба Унарела Велдера сидеть в одиночестве с краю.

Теперь по соседству, снова не случайно, оказалась довольно милая и вежливая Меглисия Арн’Адрид. Она являлась алетисом, однако в отличии от того же Велдера, прекрасная женщина оставалась довольно независимой. Шурво так и не смог взять её под полный контроль.

В свою очередь Меглисия, очевидно, не очень доверяла главному на этой трибуне проходимцу. Однако продолжала играть роль в спектакле, надеясь получить собственную выгоду. И это у неё вполне получалось, пусть и с переменным успехом. Её рабы выступали на арене, приносили доход и дела в целом обстояли довольно недурно. К тому же ей принадлежал серьёзный процент акций арены, так что госпожа Арн’Адрид могла вполне серьёзно влиять на те или иные вопросы в организации боёв. Это не нравилось господину Шурво.