Орудие Немезиды

— Пришла беда — ожидай другую! — Долго шагавший по комнате Красс остановился и, подняв бровь, пристально посмотрел на меня. Не успел я порадоваться тому, что смогу возвратиться в относительно спокойную обстановку, как… — Это какой-то проклятый дом!

— Я согласен с вами, Марк Красс. Но — кем он проклят? — Я взглянул на труп Дионисия. Красс приказал его перенести в библиотеку чтобы убрать с глаз гостей. Экон не отрывал взгляда от искаженного лица.

— Уберите! — подкрепив распоряжение резким взмахом руки, крикнул он одному из своих телохранителей.

— Но куда нам его деть, Марк Красс?

— Куда хотите! Разыщите Муммия и спросите у него, но чтобы здесь трупа больше не было! Это яд, Гордиан? — Красс не отрывал от меня гневных глаз.

— Такой вывод очевиден, судя по симптомам и обстоятельствам.

— Но ведь ели и все остальные. И никто из них не пострадал.

— Однако пил из кружки Дионисия только он сам.

— Да, я помню, как он однажды расхваливал целебные свойства руты и еще какой-то травы. Очередная навязчивая идея.

— И идеальная возможность для любого, кто хотел бы его отравить. Это снадобье пил только он один, всегда в строго определенные часы и в определенном месте. Теперь вы, Марк Красс, не можете не признать, что в этом доме свободно разгуливает убийца. Вчера вечером Дионисий публично пообещал назвать убийцу. Это не могли быть ни Александрос, ни Зенон.

— Но почему бы и нет? Допустим, Зенон мертв, но нам пока не известно, где находится Александрос. Не может быть сомнения в том, что в доме у него есть сообщники из числа рабов, обслуживающих кухню.

— Да, возможно, что у него есть друзья в этом доме, — согласился я, — но вообще не думаю, чтобы в этом были замешаны рабы.

— Очевидно, моей ошибкой было позволить оставшимся обслуживать Гелину. Как только закончится обед и остающиеся на ночлег гости разойдутся по своим комнатам, я соберу всех рабов и запру их в пристройке. Это во что бы то ни стало должно быть сделано к утру. Фабий! — позвал он ожидавшего в коридоре Фауста Фабия и дал ему необходимые указания. Фабий холодно кивнул и вышел из комнаты, даже не взглянув на меня.

— Почему вы, Марк Красс, думаете, что Дионисия отравил кто-то из рабов?

— Кто еще мог оказаться на кухне, да так, чтобы на него никто не обратил внимания? Видимо, именно там Дионисий хранил свои травы.

— Весь день на кухню ходило много разных людей. Гости едва не умирали с голоду, ожидая обеда. Кухонные рабы сновали туда и обратно, и от них было бы трудно ожидать, чтобы они запомнили всех, заходивших на кухню. К тому же вы ошибаетесь, Красс: Дионисий собирал свои травы сам и хранил их у себя в комнате. Он каждый день посылал очередную порцию на кухню для приготовления отвара. Утром он первым делом отбирал пучок и вручал рабу с кухни, но сегодня послал траву на кухню только после похорон. Это означает, что с травой можно было что угодно сделать утром в комнате Дионисия.

— Откуда все это вам известно?

— Пока вы и ваши люди переносили тело Дионисия сюда, я расспросил девушку-служанку, принесшую ему это питье. Она говорит, что он принес траву на кухню по возвращении с похорон. Смешанная, измельченная трава была в узелке. По-видимому, отмеривание и подготовка травы были для Дионисия своеобразным ритуалом. Она сама добавила туда кресса и виноградных листьев, все прокипятила и процедила отвар перед самым обедом.

— С таким же успехом она могла добавить туда и яд. Вы, Гордиан, наверняка знаете кое-что о ядах. Как вы думаете, какой это был яд?

— Думаю, что аконит.

— «Смерть пантерам»?

— Да, иногда его называют именно так. Говорят, он приятен на вкус, так что его вполне можно было не заметить в отваре. Это один из самых быстродействующих ядов. Симптомы совпадают — жжение языка, удушье, судороги, тошнота, понос, смерть. Но кто, — я повысил голос, — кто мог настолько хорошо все это знать, чтобы раздобыть этот яд, и подобрать правильную дозу?

— Ненавижу похороны. А еще хуже похорон погребальные игры. К счастью, завтра все это закончится. — На лице Красса мелькнула гримаса.

— Если бы только Дионисий успел сказать нам все, что знал об убийце Луция. Мне хотелось бы осмотреть его комнаты.

— Разумеется. — Красс пожал плечами. Как видно, его мысли уже были заняты чем-то другим.

Я нашел в атриуме Метона и велел показать нам комнаты философа. Мы миновали залы, где только что проходил обед. Со смертью Дионисия и уходом хозяина и хозяйки трапеза немедленно прекратилась, но многие все еще толпились среди столов. Я задержался, всматриваясь в толпу гостей.

— Кого вы ищете? — спросил Метон.

— Иайу и ее помощницу Олимпию.

— Художница уже уехала, — сказал он. — Сразу после начала припадка у философа.

— Может быть, просто вышла?

— Нет, уехала из дома, к себе, в Кумы. Я это знаю, потому что она посылала меня на конюшню узнать, готовы ли были их лошади.

— Мне очень нужно было с ней поговорить, — заметил я.

Метон повел нас по коридору и повернул за угол.

— Вот, здесь, — сказал он указывая на дверь, ведущую в комнаты Дионисия.