Орудия пыток. Всемирная история боли

Но его вспышка также разрушала саму структуру пыточного процесса, где ожидание и волнение были столь же важны, как боль. Пытки всегда были до некоторой степени театрализованным действием, выпускающим на волю и дьявольские фантазии палача, и темные страхи жертвы. Примерами таких пыток ожиданием являются капли «китайской пытки водой» и маятник По, медленно опускающийся к жертве. И то и другое – вероятно, выдумки, но они базируются на некоторых реальных фактах. Страх и тревога ломают сопротивление не хуже боли. Инквизиция перед пытками всегда первым делом показывала жертве пыточные инструменты и объясняла их применение. Многие еретики при виде этого начинали раскаиваться немедленно.

В 1989 г. в Гватемале была схвачена американская монахиня – сестра Диана Ортиз. Позже она рассказывала в Вашингтоне, что ее поместили в яму, где стонали и корчились раненые женщины, мужчины и дети, где гнили трупы и кишели крысы. Это была кошмарная сцена, почти художественная по подготовленности, призванная скорее привести в ужас и отчаяние, чем причинить физическую боль (хотя перед этим сестру Ортиз пытали именно физически). Когда турецкие войска заставляли старосту курдской деревни есть навоз, то дело было не в боли: его заставляли делать то, что было ему омерзительно. Кроме того, по сообщениям, у него на глазах били и пытали электрошоком его младших родственников. Когда в Конго бельгийские солдаты заставляли мальчиков насиловать своих матерей, шок для обоих участников точно не сводился к физическим ощущениям. Палачи с давних времен знают: принуждение к нарушению табу переживается не менее тяжело, чем физическое насилие.

Самые изощренные пытки всегда подключают эмоции и воображение, а не только тело. Палач, сумевший угадать и постичь тайные страхи своей жертвы, получает в свои руки эффективнейший инструмент подчинения. Опытный палач умеет наладить и использовать глубокую, пусть и одностороннюю, связь с жертвой, выбирая моменты страдания так, чтобы они превращались в личную драму, в нарратив: нарратив страдания и раскрывающейся правды.

Сатар Джабар наслаждается американским гостеприимством в Абу Грайбе. Ему сказали, что, если он упадет с ящика, его начнет бить электрическим током. Но стоять так в течение многих часов – непереносимо мучительно

Подборка предметов из Бастилии и других французских тюрем наводит на мысли об ожидающих там пытках. Примечательнее всего, пожалуй, расположенная в центре изображения тюремная дверь: врата в мир боли, а нередко и прочь из земного существования

Глава 1. За семью замками

Большинство согласится, что лишение свободы само по себе причиняет страдания, хотя пыткой его обычно не называют. Но где именно кончается тюремное заключение и начинается пытка лишением свободы передвижения? В представленной правозащитной организацией Amnesty International истории сомалийского бизнесмена Османа Геди Гуледа, бывшего заключенным в Саудовской Аравии в 1990-х гг., нет ни слова о побоях или электрошоке. Но обращение с ним и его товарищами по заключению выглядит тем не менее как настоящая пытка:

«Нас держали в камере номер 4 размером примерно 40 на 100 футов (12 на 30 метров). В камере могло поместиться до 500 человек, но туда набили гораздо больше. Многие спали под кроватями или в узких проходах. Воду в камеру подавали лишь минут на 30 в день, пищи тоже давали мало, так что заключенным постоянно приходилось бороться друг с другом за еду и питье. Кондиционер воздуха отключали с 8 утра до 5 вечера, так что в течение дня в камере было жарко, как в печке, а ночью – холодно, как в холодильнике».

Мрачная правда состоит в том, что простое лишение свободы никогда не казалось людям достаточно суровым наказанием, идет ли речь о средневековом короле или современном диктаторе… или даже о среднем законопослушном обывателе, полагающем, что тюрьма – это такой дом отдыха. В результате всегда принималось множество мер, чтобы сделать тюремный режим неприятным и труднопереносимым. В Англии времен короля Эдуарда I в 1280 г. родилась идея тюрьмы forte et dure (жесткой и суровой). До тех пор обвиненные в преступлениях имели возможность избежать наказания, если просто молчали и не признавали своей вины перед судьей. Новый же режим, хоть и не включал пыток – в Англии в то время незаконных, – предполагал весьма неприятные условия, способствующие определенному настрою. Заключенного запирали в маленькой темной камере, давая только хлеб и воду в количествах, гарантировавших, что он в конце концов умрет от истощения.

Король Франции Людовик XI наклоняется, чтобы поговорить со своим узником, кардиналом Балю. Последнего он держал в клетке, как животное, с 1469 по 1480 г. Это было не просто намеренным причинением дискомфорта, но и подчеркнутым принижением статуса Церкви

«Чем меньше сенсорных стимулов доступно в месте заключения, тем сильнее это действует на допрашиваемого».