Орудия смерти. Город Костей (СИ)

— Нет, — с достоинством ответил Нацу.

— Едет, не сомневайся, — неожиданно заявил Грей. — Слушай, мы не колдуны, понятно? — добавил он, глядя на Люси. — Вот и все, что тебе надо знать.

Люси сдержалась, чтобы не нагрубить Грею. Отношения уже не заладились, не стоит еще больше их обострять. Она обернулась к Нацу:

— Ходж разрешил мне вернуться домой.

Нацу чуть не выронил один из клинков:

— Серьезно?

— Только чтобы просмотреть мамины вещи, — призналась Люси. — И только вместе с тобой.

— Нацу, — выдохнул Грей.

Но Нацу не слышал его.

— Если твои мама или папа действительно были Сумеречными охотниками, надо взглянуть на их вещи. Если рванем прямо сейчас, у нас будет в запасе три-четыре часа, пока светло.

Нацу и Люси направились к двери.

— Пойти с вами? — спросил Грей, привставая со стула.

— Нет, — не оборачиваясь, отозвался Нацу. — Сами справимся.

Грей смотрел на Люси с открытой неприязнью. Она поскорее закрыла за собой дверь.

Девушке приходилось почти бежать, чтобы успеть за длинноногим Нацу. Они вошли в холл.

— Ключи от дома с собой?

— Да.

— Отлично. Можно просочиться туда и без ключей, но есть риск привлечь к себе нежелательное внимание.

— Как скажешь.

Миновав холл, они оказались в передней с мраморным полом. В одной из стен виднелись черные металлические двери. Нацу нажал на кнопку в стене, и, только когда она зажглась, Люси сообразила, что это лифт.

— Нацу?

— Да?

— А как ты догадался, что я потомок Сумеречных охотников?

Со скрипом подъехала кабина. Нацу снял защелку и раскрыл дверцы. Кабина напоминала клетку: черный металл и декоративная позолота.

— По-моему, это самое правдоподобное объяснение. — Нацу закрыл изнутри дверцы кабины.

— По-твоему?! Ты же мог меня убить!

Нацу нажал на кнопку, и кабина с дрожанием и скрипом, отдававшимся у Люси во всем теле, поехала вниз.

— Ну, я был уверен на девяносто процентов.

— Понятно, — отозвалась Люси.

Видимо, в ее голосе прозвучало нечто такое, что Нацу обернулся. Люси влепила ему звонкую оплеуху. Он прижал ладонь к щеке, испытывая не столько боль, сколько изумление:

— Какого черта?

— Это тебе оставшиеся десять процентов.

Они молча вышли на улицу. В метро Нацу мрачно молчал. Люси старалась держаться ближе к нему, чувствуя угрызения совести, особенно когда на глаза попадался краснеющий след от пощечины. Она и не пыталась поддерживать разговор: так лучше думалось. Девушка с мазохистским наслаждением прокручивала в уме разговор с Акно.

В вагоне сидели две хихикающие девчонки подросткового возраста. Люси всегда с неприязнью относилась к выпендрежу: искусственный загар, шлепки из прозрачного пластика… Уж не над ней ли они смеются? В следующую секунду она с удивлением поняла, что девочки смотрят на Джейса. Вспомнилась девушка из кофейни, которая заглядывалась на Жерара. Когда девчонки западают на парня, у них сразу делается особенное выражение лица. В последнее время на Люси столько всего навалилось, что ее меньше всего заботила внешность Нацу, а ведь он и правда ничего. Яркая красота Грея бросалась в глаза, но у Нацу были более интересные черты лица. При свете дня его глаза напоминали спелую траву… и смотрели на нее.

Нацу вопросительно выгнул бровь:

— Слушаю.

— Те девчонки пялятся на тебя.

— Еще бы, — довольным тоном произнес он. — Я потрясающе красив.

— А ты не слышал, что скромность украшает человека?

— Только от убогих. Может, смиренные люди и будут цениться в будущем, но пока миром правят тщеславные. Такие, как я. — Он подмигнул девчонкам. Те снова захихикали.

— Погоди, они тебя видят? — удивилась Люси.

— Иногда лень прятаться.

Они вышли из метро. По дороге к дому Люси Нацу вынул из кармана все три клинка серафимов и, что-то напевая себе под нос, стал вертеть их между пальцев.

— Ты нарочно? Вообще-то раздражает, — произнесла Люси.

Молодой человек запел еще громче. Мелодия напоминала «С днем рождения тебя» и бравурный марш одновременно.

— Прости… за пощечину, — извинилась Люси.

— Скажи спасибо, что это я — Грей бы дал сдачи.

— Он давно на меня зуб точит. — Люси отшвырнула ногой пустую банку из-под газировки. — Кстати, как он назвал вас с ним? Пара… что-то там…

— Парабатай, — ответил Нацу. — То есть два воина, сражающихся против общего врага. Они друг другу ближе, чем братья. Так и мы с Греем. В молодости наши отцы тоже были парабатай. Отец Грея стал моим крестным. Вот почему я живу в их семье, Фулбастеры усыновили меня.

— Но твоя фамилия не Фулбастер.

— Нет.

Люси не успела спросить, какая же у Нацу фамилия: они дошли до ее дома.

Сердце Люси бешено заколотилось в груди; его гулкие удары, наверное, разносились по всей округе. В ушах зазвенело, ладони противно взмокли.

Возле живой изгороди они остановились. Люси ожидала увидеть желтую полицейскую ленту, преграждающую подход к дому, и осколки стекла на газоне, но никаких следов разрушения не наблюдалось. В лучах послеполуденного солнца фасад здания словно светился. В розовых кустах, растущих под окнами мадам Брандиш, лениво гудели пчелы.

— С виду все в порядке.

— Снаружи — да, — отозвался Нацу.