Оружейник-2. Азартные игры со смертью [СИ]

Движимый чисто отцовской заботой, я попытался обнять девушку, притянуть ее к себе. Но от моего резкого движения Лиза дернулась как от удара электрического тока и мигом напряглась. Затем она как-то вся выгнулась, подсознательно стремясь оказаться от меня как можно дальше. В этот момент вся предыдущая доверительность нашего разговора куда-то вся разом подевалась.

― Прости, ― Лиза, в конце концов, опомнилась и виновато на меня поглядела. Она поняла свою ошибку, но исправлять ее не спешила.

― Да ладно… Я просто хотел тебя обнять и ничего больше.

Ей надо было, что-то ответить, что-то объяснить, но девушка не знала что. На лице моей подруги отразились неуверенность, растерянность, а может даже и страх. Цирк-зоопарк, кого же она боится? Неужели меня? А может саму себя, своего прошлого, своих воспоминаний?

Узнать я это так и не успел. Лиза вдруг заторопилась, вскочила на ноги:

― Мне надо… Мне к Пашке! Я не могу его сейчас оставить одного. Я ему сейчас очень нужна. У него кризис. Доктор сказал…

― Можешь не продолжать. Все понятно, ― я поднял руку, пытаясь остановить поток ее перепуганного словоизлияния.

Лиза действительно запнулась. Она стояла в паре шагов от меня, жалкая и потерянная. От одного ее вида сердце мое обливалось кровью. Сделать что-то хорошее для девчонки было моим долгом. Да каким там долгом? В этот момент это было целью моей жизни! Вот только что?

― Тут такое дело… Я у Фомина СВД видел. Похоже теперь уже бесхозная. Попробую для тебя выпросить.

Кажется, я попал в цель. Новость о снайперской винтовке выдернула Лизу из оцепенения. Ее глаза алчно заблестели.

¬― Максим, ты самый лучший! ― девушка наклонилась ко мне и робко чмокнула в щеку.

― Конечно, лучший, ― шутка должна была замаскировать мою темно-зеленую тоску. ― А теперь иди, брат ждет. И передай ему от меня привет. Скажи, что утром обязательно зайду.

Я еще долго смотрел в пустой темный дверной проем, в котором исчезла моя подруга. О чем думал? Да не о чем конкретно. В голове вертелся калейдоскоп из событий этого сумасшедшего дня. Цирк-зоопарк, сколько в нем сегодня всего намешалось. И горе, и радость, и жизнь, и смерть. В другое время хватило бы на годы, а вот сейчас глядишь ты, всего один день.

Хоть уже и было достаточно поздно, часов девять, полагаю, я поднялся с холодного матраца, затушил уже и без того догорающий костер и поплелся в автомастерскую Рынка, куда несколько часов назад собственноручно перегнал свою многострадальную «восьмидесятку». Похоже, сегодня только она одна и ждала меня, только ей я и был нужен.

Глава 22

Я вытирал руки куском грязной промасленной тряпки и с улыбкой глядел на Серебрянцева, копошащегося на броне «302-го». Цирк-зоопарк, до сих пор не могу поверить, что это он, живой и по всей видимости здоровый. Да и не я один. Несколько раз видел, как Лиза, проходя мимо старика, прикасалась к нему рукой. Просто так, без причины, только чтобы убедиться, что Ипатич существует на самом деле, а не привиделся всем нам. Серебрянцев на это лишь смущенно улыбался. Очень смущенно. Для него ведь событий последних дней просто не существовало.

Сознание ученого выключилось вместе со взрывом гранаты, прогремевшем в стальном чреве БТРа. Серебрянцев еще помнил, что пытался заслонить ребят, а дальше… Пришел он в себя внутри троллейбуса. Того самого, что стоит поперек улицы Кирова. Выбрался старик наружу и сразу увидел указатель «Поселок „ПОДОЛЬСК“, 300 м.». Всего триста метров!

— И чего это ты такой счастливый? — Леший как всегда подошел очень тихо. И если бы я не знал этой его привычки, то сказал бы, что подкрался.

— Выглядит вроде нормально, — ответил я другу.

— Тебе что повылазило? — возмутился подполковник. — Какое там нормально! Башню теперь не повернуть. У нее теперь сектор обстрела в лучшем случае градусов сто шестьдесят! Бортовые двери заблокированы намертво. И это я еще не вспоминал, что ты как водитель потерял половину обзора.

— Балда! — покачал я головой. — Серебрянцев выглядит нормально.

— А-а-а, ты о нем… — Загребельный еще несколько секунд изучал цепочки прямоугольных блоков, которые в трех местах перетянули стальное тело бронетранспортера, а затем перевел взгляд на человека, который их монтировал.

Наши взгляды не укрылись от пожилого ученого. Но Ипатич не страдал звездной болезнью, а поэтому не отнес их на свой счет. Серебрянцев решил, что в нас вновь закралось сомнение относительно этого странного устройства.

— Просто гениальное изобретение! — прокричал он нам. — Этим ребятам из «Молнии» памятник надо поставить.

— Надгробный, — мрачно пошутил Леший.

Старик поник плечами:

— Да… жалко, что погибли.