Оружейник Кейд

Кейд подошел к контрольной панели центрального узла связи и взглянул на скорченный, полуобгоревший труп, уткнувшийся лицом в пульт. Он был без привычного плаща Оружейников. Кейд перевернул тело и уставился на властное лицо Верховного Правителя. Серые глаза смотрели в пустоту безжизненно и равнодушно. Даже в момент смерти этот человек не испытывал страха. Что ж, он погиб достойно. Но горечи Кейд почему‑то не чувствовал. Наоборот, в душе поднялось странное ощущение — не то радости, не то злорадства. Вот перед ним человек, который не хотел расставаться с властью. Человек, который взял на себя функции и права самого императора. Он управлял Империей, замышляя козни, стравливал Дивизионы между собой, вызывая междоусобные войны. И вот теперь он мертв! Мертв! Потому что не захотел отдать победу в чужие руки. Он был уверен в своем успехе. Он ждал марсиан здесь на холме, рассчитывая уничтожить их всех, как только те сложат оружие и отдадутся на его милость. Он и помыслить не мог, что между его войсками и этой кучкой оборванцев произойдет сражение, и уж тем более, что он проиграет его. Никто этого не ожидал. Да и что греха таить, не ожидал победы даже сам Кейд. И вот теперь патриоты Марса наголову разбили гвардию Верховного, заставив ее позорно бежать на истребителях, а ее командующий лежит здесь. Он уже никогда не станет на пути Императора, а значит, есть шанс, что и на Земле теперь многое изменится к лучшему.

Приказ прекратить огонь поступил как нельзя кстати. Раньше бы Кейда все равно никто не послушался, а чуть позже, и сами марсиане прекратили бы эту напрасную трату зарядов. Правда, даже сейчас еще находились такие непримиримые, которые не хотели мириться с отступлением противника. Некоторые продолжали стрелять по одиноким фигуркам внизу, некоторые по взлетающим космическим кораблям. Одна из женщин с яростным воплем бросилась вниз по склону, желая, как видно, сцепиться с кем‑нибудь из Оружейников. Ее вовремя остановил какой‑то мужчина, ухватив за руку и отобрав ружье. Оставшись безоружной, она сразу же сникла и успокоилась.

За всем этим Кейд наблюдал, не скрывая ироничной усмешки. Мещане оставались мещанами, даже если они и осмелились напасть на гвардию и одержать победу в тяжелом сражении. Он наблюдал, как Оружейники садятся в космические корабли и стартуют. Несколько истребителей так и остались стоять на поле. Теперь уже они никогда не поднимутся в небо Марса. А вот остальные, с оставшимися в живых, разнесут невероятную новость по всей Империи. И все будут знать, что патриоты Марса — кучка мещан — сумела разгромить отборные соединения Оружейников Верховного Правителя. Это действительно была великая победа, потому что теперь, после таких событий, члены Ордена будут знать: мещане могут оказывать им сопротивление, если им есть за что бороться.

Патриотизм?

Он устало разглядывал марсиан, расположившихся рядом с ним. Какой‑то круглолицый коротышка распевал песенку про Марс. Другие громко переговаривались и фальшиво смеялись. И Кейд нисколько не осуждал их: сейчас им нужна была определенная разрядка после такого долгого напряжения. Однако большинство сидели хмурые, обмениваясь между собой лишь короткими репликами:

— Да, конечно, — услышал Кейд, — они бежали. Но что, если они вернутся? Их наверняка будет еще больше.

— Нас тоже будет больше, — охотно откликнулся худощавый мужчина, — у меня, например, есть пять братьев, и все они готовы…

— Да! — тут же подхватила пожилая женщина, сидевшая прямо на земле, прислонясь спиной к валуну. — А у меня сыновья, и все такие рослые и крепкие для своего возраста…

— Они убили Мэнли, — угрюмо вставил щупленький парнишка, — даже не знаю, что я скажу его жене.

— Ничего, о нас обязательно позаботятся, — успокоил его мужчина, похлопав по плечу. — И о ней позаботятся тоже.

Кейд нервно расхаживал по краю холма. Еще несколько минут назад вся эта территория принадлежала войскам Верховного Правителя. Здесь стояли Гвардейцы, уверенные в собственной силе и мощи.

Патриотизм! В следующий раз, когда членов Ордена отправят сражаться против взбунтовавшихся марсиан, они будут значительно более осторожны. Легко представить с какой уверенностью они сажали истребители, а затем пятьсот с лишним воинов занимали наиболее удобные позиции по гребням холмов. Они по привычке, согласно воинскому искусству, выбирали точки обстрелов и места для организации командных пунктов. Они считали, что прибыли сюда для проведения показательной усмирительной акции, и так бы, вероятно, и произошло, если бы ни одно маленькое но. Мещане приняли решение сражаться. И когда Оружейники обнаружили, что их ряды прорваны мощной фронтальной атакой и один за другим пали несколько командных пунктов, они наконец сообразили, что бой идет нешуточный. Что эти самые мещане, к которым они относились с таким презрением — впрочем, как и сам Кейд — оказались куда более умелыми и ловкими воинами, чем можно было предположить. И тогда они предприняли перегруппировку, надеясь выиграть время и сражение. А когда мещанами был захвачен штабной пост…