Оружейник. Книга четвертая. Приговор судьи

– Так ты говоришь, кино любишь? – задумчиво протянул Загребельный в то время, как сам сантиметр за сантиметром сканировал палубу.

– Ага, люблю, – подтвердил я, замерев с «калашом» наготове. – Особенно про шпионов, про тебя, значит.

– Здесь точно кто-то был, – Леший пропустил шутку мимо ушей.

– Откуда знаешь?

В багровых предрассветных сумерках и впрямь было сложно что-либо разглядеть. Все предметы выглядели плоскими, раскрашенными одинаковым чернильно-терракотовым камуфляжем. Так что обнаружить следы чужого мог только тот, кто был обучен этому делу, кто знал где искать, а главное что.

– Гляди, здесь около входа пыли совсем нет, будто смел кто, – демонстрируя свою правоту, Леший черкнул носком ботинка по настилу палубы.

Пыли? Я наклонился и присмотрелся к металлу под ногами. Андрюха оказался прав, на том месте, где мы сейчас стояли, зловредной вездесущей грязно-желтой пыли действительно не было и в помине. Вместе с ней исчезли и наши следы. Теперь их можно было различить разве что у спуска в трюм, да еще, наверняка, возле фальшборта, в том самом месте, где мы скрывались от чудовищной жидкой смерти.

Я и в самом деле покосился в ту сторону и тут же замер, потому как понял, что обнаружил второй точно такой же, неизвестно кем расчищенный участок. Но это оказался далеко не весь сюрприз. На металле палубы, как и на ограждении, отчетливо виднелись какие-то странные наплывы. Они отсвечивали тусклым жирным блеском и напоминали выделения гигантских кольчатых червей, плюющихся кислотой. Эти твари в одно время серьезно доставали жителей Серпухова. И продолжалось данное безобразие ровно до тех пор, пока один хороший человек на своем БТРе не приволок им пару 23-миллиметровых ЗУшек.

– Похоже на смазку, – высказал свое мнение Загребельный, когда я указал ему на свою странную находку.

– Смазка? – вариант показался не намного лучше моего, и все потому, что с некоторых пор я с большим подозрением относился ко всяким там тягучим жидкостям из этого гребаного мира.

– В машинном отделении бочка солидола стояла. Может, это он самый и есть? – Андрюха привел новый аргумент.

– Нечего тут думать да гадать, давай посмотрим, – я сделал шаг вперед.

– Обязательно посмотрим, Максим, – Андрюха меня притормозил. – Только очень осторожно.

– Да я сама осторожность, ты же знаешь!

– Вот то-то и оно, что знаю, – подполковник ФСБ криво усмехнулся и своей здоровенной лапищей задвинул меня за свою широкую спину.

Именно в таком построении мы и двинулись вперед: Леший первый, я в шаге позади него. Пригибаясь, стараясь оставаться в тени палубного оборудования, мы осторожно подкрались к аномальному участку. Загребельный сразу же нагнулся и легонько мазнул темно-рыжую густую субстанцию рукой, растер ее на пальцах, понюхал и утвердительно кивнул:

– Точно солидол.

– Что за цирк-зоопарк?! – я перегнулся через фальшборт и поглядел вниз.

Новый день разгорался подозрительно медленно. Он словно сговорился с ночью и давал той последнюю возможность прибраться за собой, схоронить все тайны и секреты. И, похоже, эта мрачная леди таки многое успела. Никакой бочки со смазкой я внизу не разглядел, как и следов ее таинственного похитителя. Одни бревна, черт бы их побрал, да перекопанная ими пыль.

– Что ж, будем считать, что нам повезло, – Леший перебил мое желание пялиться за борт.

– В смысле?

– В том смысле, что кто-то приходил за смазкой, а вовсе не по наши души.

– Это конечно вдохновляет, – согласился я. – Знать бы только кто этот неизвестный ночной старатель и нахрена ему солидол?