Оружейник. Винтовки для Петра Первого

Князь немного задумался. Он славился благородством и прямотой, его суждение в глазах Петра весило много.

– Пока трудно решить. Рота непрактикованная, первый бой как блин – бывает и комом. Бились старательно. Стреляли метко, шведов положили едва ли не больше всех. Но можно ли на вас надеяться в серьезной баталии, – Голицын обернулся ко мне, – не уверен. Что за заминка у тебя с огнем была в самом начале? Уж не говорю, когда вы заряжать уселись…

– Прошу прощения…

Я объяснил ситуацию, достав из кармана снаряженный вкладыш. Царь расхохотался:

– И правда похож. Значит, у тебя со стрельбой то густо, то пусто?

– Именно. Но ведь бой никогда не идет равномерно, а разгорается и затихает волнами. Главное – уметь согласовать свой огонь с атаками и затишьями, это дело опыта. И все-таки построение должно быть особым, и порядок стрельбы тоже. Надо найти способ, соответствующий свойствам оружия.

Несмотря на все наши трения, Голицын вполне доброжелательно ко мне относился: благо отечества было для него не пустым звуком.

– Если позволишь, государь Петр Алексеевич, я его следующий раз на самый фланг поставлю и вне батальона, чтобы строй не портил. Так что, Читтанов, думай заранее, как действовать: из линии не выбивайся, а стреляй как хочешь. Лишь бы польза от тебя получилась.

Глава 10 Бодрое продолжение

Вот так окончательное решение судьбы моих инвенций (и моей собственной, вместе с ними) оказалось отложено до следующей баталии. Правда, за прошедший бой удалось исходатайствовать у государя производство Викентьева в поручики, сержанта Мордвинова – в прапорщики, и далее по цепочке. Когда люди чувствуют на себе высочайшую заботу, это очень поощряет усердие к службе. Крещенский мороз в отношениях с однополчанами, кажется, начал смягчаться – правда, очень медленно. Слишком основательны были причины холодности. В глазах офицеров я добился капитанского чина, вовсе не имея боевых заслуг. Дело еще можно было исправить участием в весьма насыщенных кампаниях следующих лет, но все эти три года я, по их мнению, отсиживался в тылу. Доказывать, что ежедневная прогулка под картечью была бы легче и приятнее для меня, чем адская работа без праздников и воскресений, по шестнадцати часов в сутки, – совершенно пустое занятие. Каждый считает собственную службу самой трудной и полезной для государства. Это естественная аберрация взгляда, зависящая от точки зрения.

Мне было недосуг заискивать перед офицерами о дружбе: более важные дела неотступно требовали внимания. Вскоре после боя наше отступление продолжилось, и целую неделю я мучительно страдал из-за невозможности развернуть походную пороховую лабораторию и пополнить почти иссякший запас затравочных капсул. Дело в том, что смесь селитроподобной субстанции с серой никакими ухищрениями не удавалось сохранить годной к употреблению дольше двух-трех недель, максимум месяца. Потом число осечек значительно возрастало. Причина заключалась в явлении, которое я назвал «холодным горением» серы с образованием купоросной кислоты, в свою очередь разлагающей «новую селитру» точно так же, как обыкновенную. Если объем смеси достаточно велик – дело заканчивалось взрывом, если нет – состав просто портился. Из этого проистекала необходимость при войсках, вооруженных новоманерными ружьями, постоянно возить передвижную лабораторию для снаряжения капсул и обновлять оные, регулярно стреляя по врагу или по мишеням. Теперь получалось, что днем мои фургоны двигались в колоннах отступающих войск, а ночью работать невозможно: иметь дело с предметами столь взрывчатыми при огне – чистое самоубийство. С огромным облегчением воспринял я остановку армии на русско-литовской границе, у деревни Соболево, приказав изготовить тройной, против обычного, запас затравок и отлить соответствующее количество пуль. Пока сие исполнялось, обстановка на театре боевых действий изменилась до неузнаваемости. Шведы ушли. Просто повернулись и ушли, еще раз круто переменив направление похода. Наша легкая кавалерия докладывала о быстром их продвижении на юг, к украинским пределам.

Снова я не сумел угадать королевские мысли! Карл явно знал что-то, мне неведомое, – иначе поход грозил обернуться гибелью его армии. Для обеспечения коммуникаций шведам требовалось сначала овладеть Киевом и Белой Церковью, а поскольку король не имел ни осадной артиллерии, ни серьезных переправочных средств, он вряд ли рассчитывал это сделать собственными силами. Перебрав все варианты, я не смог найти другого объяснения стратегии Карла, кроме как предположить тайный союз его с турками, выступления коих следует ждать в самое ближайшее время. Тогда положение царя Петра из опасного сделается безнадежным, а те, кто сохранит ему верность, будут обречены. Рота или полк – слишком незначительные гирьки на весах истории. Сражайся мои солдаты каждый за десятерых, им все равно придется разделить конфузию с остальными. Похоже, небесная канцелярия оплошала, и вознесенная в Париже тайная молитва о даровании геройской смерти подана на подпись Всевышнему только сейчас!