Оружейник: Записки горного стрелка. В самом сердце Сибири. Оружейник. Над Канадой небо синее

Вот теперь можно домой! Странно, но я начал воспринимать сорок третий как дом. Меня стало коробить от местных прибамбасов. Причем чем ближе к Кремлю, тем сильнее тошнотворный рефлекс. А тот же Кутахов – понравился. Кстати, и Устинов тоже. Он, конечно, сначала струхнул, но потом начал работать. Суслов наверняка его работа. Ну и возраст, конечно. Семьдесят девять – это солидная цифра. Что из этого получится? Кто его знает! То, что передали, уже достаточно: вся документация на двигатели АШ, с привязкой технологий по цехам. И Ла-9 с Ла-11: семьсот километров крейсерской. Плюс все по авиационным пушкам. Кутахов – молодец! Подключил ведущих инженеров и подвел технологии под имеющиеся у нас. Опять «нас» говорю. Я и вправду, как Полина, тороплюсь вернуться обратно.

А вот с возвращением, похоже, не получится. Когда вышел от Кутахова и шел по коридору Главного Штаба, меня окликнули:

– Андрей! – повернулся на звук: капитан Барсуков из «Альфы». Мы обнялись.

– Живой? Говорили, что ты погиб.

– Говорили, выкарабкался. А как твое плечо?

– С твоей и Божьей помощью! А ты здесь, что делаешь?

– Кутахов – приятель моего отца, отец хочет «вытащить» меня из Афгана. Не знаю, как и отбиться от такой «помощи».

У Барсукова изменилось лицо. Он обнял меня и на ухо прошептал: «Не ходи сюда, Гюрза-тринадцать, ищут тебя, чтобы ликвидировать. Уходи, Андрюха! Барсук-один в своих не стреляет».

– Но ты же не один, – шепчу ему.

– Я пока группер. Вали отсюда, братишка!

Мы еще раз обнялись, демонстрируя прощание боевых друзей. Хорошо, что приехал на отцовской машине! Ее пришлось оставить во дворах, потом долго проверять хвост. Дома отправил сообщение Устинову, в том числе и о приказе на ликвидацию Горского. В ответ – молчание. Понятно, что Кутахов на крючке и ГБ уже известна моя фамилия. Уходить надо! Полинка понимающе посмотрела на меня, вынула стволы и начала набивать обоймы.

– Уходить надо сегодня, ближе к вечеру, когда все поедут за город. Если удастся выскочить из Москвы, то уйдем. Мосолов уже в Чирчике, будем пробиваться туда. Но кружным путем.

– Я готова.

– Присядем. Втравил я тебя! Может быть, останешься здесь?

– Я – сержант осназа, товарищ майор, и мы – боевая группа, а не семейная пара. Так что ничего не выйдет. Идет война, и мы на задании.

– Попрыгали! Порядок! Ты грузишь, я прикрываю.

Из Москвы мы выбрались по Старо-Каширскому шоссе. Через Волгоград короче, но я пошел на Воронеж.

Вечером в пятницу Сторожеву доложили о всех посетителях у Кутахова по списку штаба. «Опять лейтенант Найтов! Что-то здесь не то! Что он потерял в Главном Штабе? Стоп, с чего все началось? С пьянки у Устинова, где пели песни за Родину, за Сталина! Точно, и там был Найтов с сыном. И сегодня тот же Найтов, но без отца был у Кутахова. Даже если предположить, что это шахер-махер, все равно надо проверить!»

– Кто был в наружке в ГШ ВВС?

– Группа Барсукова.

– Где отчет?

– Вот он.

– Найтов зафиксирован, и у него единственного стоит причина посещения. Барсукова ко мне!

В течение часа, пока ждали капитана, генерал-лейтенант накручивал себя.

– Товарищ генерал-лейтенант, капитан Барсуков прибыл по вашему приказанию.

– Почему здесь эта запись? – Сторожев ткнул пальцем в примечание напротив фамилии Найтова.

– Знаю лично лейтенанта Найтова, разговаривали с ним в коридоре. Он из сто пятьдесят четвертого батальона. Его позывной – Гюрза-13. Знакомы с семьдесят девятого года.

Сторожев замолчал: «Альфа» и сто пятьдесят четвертый батальон валили «домик на горе». Найтова они ему не дадут.

– Ты понимаешь, что это предатель и шпион! Ты понимаешь, кого ты отпустил?

– Он меня вытащил из горящей БМП. Он не шпион и не предатель. И он не Горский, которого приказано уничтожить.

– Не тебе решать, капитан! От командования группой вы отстранены!

– Не имеете права, товарищ генерал. «Альфа» не находится в вашем подчинении.

– Я доложу о вашем самоуправстве и вашем поведении.

– Разрешите идти?

– Идите!

«Ну что, откомандовался? И о майоре придется забыть!» – думал Барсуков, идя по коридорам девятого Управления. Везде ковры, часовые, вымуштрованные, как автоматы. А капитан видел кровавый снег, сгоревшую БМП, слышал голос Найтова: «Терпи, братишка, сейчас!» – и чувствовал, как кольнуло в плечо. А сейчас кольнуло в сердце.

У Бородинска зажглась лампочка связи, пришло сообщение от Устинова: «Решение на отход из Москвы поддерживаю. Вы где?» Отправляю: «Южнее». – «Окончательное решение не принято, врачи не пускают к Лене. Требуется один день. Далеко не отходи. Покрутись в районе Липецка. Если что, Кутахов оттуда отправит вас, куда скажете. При попытке задержания разрешаю применять оружие. Приказ № 1592-О-001 от сегодняшнего числа».