Оружейница

— Антон Палыч, а если будем Сашенькин автомат принимать, как его назовём? А то ведь снова АК получается.

Саша, с торжествующим видом, подняла руку с обручальным кольцом и счастливым голосом ответила:

— Нет Олег Денисович, не получается! Я уже два месяца как Смирницкая! — и прижалась спиной ко мне.

— О-о-о! Поздравляю! — полковник шагнул к нам, галантно поцеловал руку засмущавшейся Саше, а затем легонько ткнул меня кулаком в плечо, подмигнул, и сказал, — Поздравляю, повезло тебе парень.

Повернувшись к директору, он продолжил:

— Ну, поскольку автомат у нас получается АС, то — зуб даю, бойцы окрестят его «автомат Саши».

Все засмеялись.

Мы вернулись в КБ и, сначала вдоволь нацеловались, снимая стресс после совещания, при этом потихонечку, на ушко, сожалея, что обстановка не располагает к более эффективному способу разрядки, а потом стали подгонять наши планы к срокам, которые нам определили.

Минут через пятнадцать хлопнула входная дверь. Я выглянул и увидел идущего по проходу директора. Лицо Антон Палыча было спокойным, но в воздухе отчётливо запахло вазелином и толстой стружкой, снятой шершебелем[76].

Директор зашёл в кабинет шефа и, буквально через минуту они оба вышли и собрали нас всех.

Выдержав паузу, Антон Палыч обвёл нас взглядом и произнёс негромким, но жёстким голосом:

— Ерохин. Вы что, держите меня за идиота! Если это так, то я вам не завидую. Вы что, думаете, что я не имею представления о том, что происходит на заводе! И думаете я не знаю, что вы затолкали в один из своих образцов потроха от ижевского автомата, по предлогом проверки того как они будут работать в фрезерованной коробке. Это я могу понять, и может это дало бы какой-нибудь результат. Но у вас хватило ума, во-первых затереть на ижевских деталях номера, а, во-вторых, подсунуть этот экземпляр Костомарову, с прицелом, что он его заберёт. Неужели, за то время, что вы здесь, вы так и не поняли элементарного — я могу простить неудачу, но не прощаю обмана! В общем, так. Вы продолжаете свою работу, но под самым жёстким контролем Генриха Карловича. А вы, — тут он повернулся к шефу, — этот контроль осуществляете. И последнее, — директор снова повернулся к Ерохину, — не дай бог вам начать играть в Шерлок Холмса со слесарями. Понятно! Свободны.

Ерохин молча повернулся и быстрым шагом направился в свою ячейку. Антон Павлович обвёл нас извиняющимся взглядом и добавил:

— Мне жаль, что вам пришлось стать свидетелями этой малоприятной сцены, но это было необходимо.

Кивком попрощавшись со всеми, он направился к выходу, а Саша потихоньку спросила у Ады:

— Такое тут часто бывает?

Та резко мотнула головой:

— Не-а. Это впервые, — и кивнув головой в сторону ячейки Сэмэн Сэмэныча, добавила, — дурень он пластилиновый!

Демидовск 12 число 05 месяца 22 года. 18 часов 09 минут Саша

Я въезжаю на своем «пылесосике» на стоянку главной клинической больницы протектората.

Две недели, прошедшие после совещания, были заполнены делами. Мы вовсю отстреливали доработанные автоматы на ресурс, а учитывая, что на них уже стояли наши первые хромированные стволы, на одном уже дошли до пятнадцати тысяч и, решили продолжить терзать его до полного износа.

Сегодня в КБ забежал Тима Соколов, он забирал с завода первые полсотни комплектов для сборки уже серийных леверов и аж подпрыгивал от нетерпения, собираясь сразу же, забыв про сиесту, заняться их сборкой. Ну это он зря. Сиесту придумали совсем не дураки, а люди, методом научного тыка определившие то, как нужно обходиться со своим организмом на такой жаре.

Я предпочитаю сей обычай уважать. Если в прошлом году, когда провалившись сюда, мы перенесли жарищу на стрессе, то сейчас, организм уже начал приспосабливаться к здешнему климату, да и дополнительную нагрузку из-за беременности тоже не стоит сбрасывать со счетов.

Так что в двенадцать мы с Серым отправились домой «дабы предаться неге и наслаждениям». И, таки, предались.

А за обедом, Наська опять подъехала ко мне с предложением сделать новый протез с силиконовым лейнером[77], тем более, что у неё сегодня как раз практика в отделении, и на вечерний приём записаны только два человека, да и те — забрать уже готовые протезы. Серый поддержал дочку, напомнив о тех четырёх «оттобоковских»[78] коленных модулях, которые он купил в заленточной Москве перед переходом. Он вручил мне их вечером второго дня после их приезда, когда мы немножко отошли от шока и суеты сопутствовавших Настиным родам, а потом пятнадцать минут вытирал мой слёзоразлив, а я никак не могла остановиться. И было отчего. Учитывая их надёжность, четыре колена, плюс пятое, которое мне купили, в прошлом году, родители — мне этого должно хватить на всю жизнь. И я хорошо понимала, что Серёжка это учитывал.

Забежав в регистратуру, и взяв у Майи талон, я отправилась он поиски протезно-ортопедического отделения, в котором практиковалась Настюха. Двухэтажное здание отделения, обнаружилось в дальнем от входа, левом углу.