Оружейный барон. Том 2

— Раз-раз, — говорю в микрофон и слышу свой голос из мощных динамиков. — Приветствую вас, жители нашего славного города! Я попросил собрать вас для того, чтобы вы своими глазами увидели то, что будет с теми, кто предал память моего отца. Он защищал Карабаш до последней капли крови! И я горжусь его подвигом, но, к сожалению, многие погибли в тот злополучный день…

Делаю голос мягче и выдерживаю паузу, чтобы у людей было время проникнуться и поскорбеть.

— А эти нелюди, — показываю на зама, привязанного к столбу. — Они не только оскверняли тела ваших родных и близких, они опорочили жертву, которую нам пришлось принести! Я хочу, чтобы вы запомнили раз и навсегда: в моём городе нет места тварям, способным обесчестить мёртвого ребёнка! Начинайте!!!

Я кричу палачам, чтобы они взялись за работу. Близнецы разматывают хлысты и поочерёдно наносят удары по спине зама. Мужики знают своё дело — концы их орудия с характерным звуком разрывают плоть некрофила.

Он орёт от боли, но недолго, ведь уже после пятого удара теряет сознание и отключается. По толпе прокатываются оханья да аханья.

— По пятьдесят ударов каждому! — продолжаю я. — Наш город меняется в лучшую сторону, и сейчас вы можете наблюдать процесс перемен воочию. В моём сознании не существует разделения «свой-чужой», вы все для меня равны. И те люди, что стоят за моей спиной, тоже ничем не лучше и не хуже вас. И мне совершенно неважно, кто решится на подобное зверство, наказан будет каждый! Если вам известен тот, кто занимается чем-то подобным, то вы обязаны сообщить об этом!

Люди начинают переглядываться, а я даю им время всё обдумать. Без доносов далеко не уедешь — на первых этапах будет жесть, но потом ситуация должна стабилизоваться. Если ты знаешь, что за проступок на тебя донесут при любом раскладе, то трижды подумаешь, прежде чем его совершить.

— За каждый подтверждённый случай половой связи с мертвецами, животными или детьми, сообщивший о преступлении получит солидную премию. Но помните, если станет известно, что вы оклеветали невиновного, то вас ждёт столб позора! — показываю на то место, где пять секунд назад висел мёртвый зам. — В ближайшем будущем произойдут серьёзные изменения. И если вы честные человек, который с полной отдачей выполняет свои обязанности, то ваша жизнь значительно улучшится. А если вы не такой человек… То советую пересмотреть свои взгляды на жизнь, ибо я наведу в этом городе порядок! Каждый получит то, что заслужил! Это я вам обещаю!

Выставляю указательный палец вперёд и веду им по толпе. Передо мной стоят больше десяти тысяч человек, и все молчат. Мне становится как-то не по себе.

— Ведите следующего, чего ждёте?! — кричу я. — Я сказал всё, что хотел. Можете расходиться. Но главное — помните, что ваше будущие завит только от вас. И чтобы быть ближе к вам, с завтрашнего дня я организую приём граждан. Вы сможете обратиться с жалобой ко мне, но учтите, что я человек занятой, и с простыми просьбами, не требующими моего личного вмешательства, обращайтесь к моим замам. Они вам обязательно помогут. Более подробная информация будет доведена позднее.

Люди вновь начинают шептаться, под крики второго мужика, любителя мертвечины. Я в этот момент ухожу со сцены, сажусь в машину и покидаю площадь вместе с Петром Николаевичем. Остальные замы остаются там по моему приказу. Пусть знаю, что их ждёт в случае «провала».

Мы возвращаемся в особняк. К моей машине бежит взбудораженный СБшник. Меня его ошарашенное лицо немного напрягает…

— Ваше Благородие! — начинает он. — Алхимик разобрался с тем… «предметом». Он просит личной встречи с вами!

— Я приму его в рабочем кабинете. Привезите Элвина ко мне, — приказываю я. — Посмотрим, что он там нарыл. Не решусь даже предположить…

* * *

Рубрика «Интересные факты»

Из двадцати восьми преступников не выжил никто — близнецы постарались на славу. Люди сперва восприняли такую показательную жестокость в штыки, но уже в тот же вечер, благодаря сарафанному радио, разошлась история про встречу Николая и рыжей вдовы, чью мёртвую дочь изнасиловали.

Если и были те, кто считал казнь слишком суровым наказанием, они прогнулись под мнением толпы. К концу следующей недели уже было непринято говорить о том, что правитель поступил как-то неправильно.