Оружейный барон. Том 4

— Сейчас в Новосибирске правит Елизавета Андреевна, её муж сам отдал концы, а сыночка ты похоронил под руинами центра Екатеринбурга. Мне удалось найти телефон её помощника, могу продиктовать его.

— Диктуй, — я запоминаю номер, а затем прощаюсь с Лилией и набираю его. — Пора потревожить эту пожилую дамочку… У них там, получается, скоро рассвет? Так что ничего страшного, разбудим.

— Ваше Благородие, вы уверены, что она станет с вами разговаривать? — интересуется Пётр Николаевич.

— В крайнем случае у меня есть запасной план, — жду, пока кто-нибудь поднимет трубку. — Доброе утро, я хочу поговорить с Её Высочеством Елизаветой Андреевной.

— Простите, но кто вы?.. — старик явно спал и не очень доволен ранним звонком.

— Николай Алфёров, лидер Народной Дружины.

— Оу…

— Я понимаю, что ваша госпожа сейчас спит, но на кону как её жизнь, так и всех жителей вашего города, поэтому будьте так добры, позовите её к трубке.

— Не могу обещать, что Её Высочество согласится, но оставайтесь на линии, я сделаю всё, что в моих силах… — голос помощника становится тревожным.

Он кладёт трубку и удаляется — я слышу его шаги. А мы с Петром Николаевичем стоим и гадаем, соизволит ли столь важная мадама поднять трухлявую задницу и доковылять до телефона. Я бы дал девять из десяти, что она проигнорирует мой звонок, но по протоколу мне надлежит сперва предложить мирный договор, в скобочках «капитуляцию», а уже потом нападать.

— К глубокому сожалению, Елизавета Андреевна не желает с вами разговаривать, — сообщает старик.

— Не беда, — тут же выдаю я, пока он не положил трубку. — Буквально через десять-пятнадцать минут её решение поменяется, а поэтому постарайтесь сделать так, чтобы в момент моего следующего звонка, она уже была у телефона.

Кладу трубку, не дожидаясь ответной реакции, и выхожу на улицу. Пётр Николаевич идёт за мной и ждёт, пока я расскажу ему о своих планах.

И только когда мы оказываемся на газоне, а в моих руках появляется «РПГ» с новым боеприпасом с антивеществом, рассчитанным на десять-двадцать килотонн в тротиловом эквиваленте, я решаю просветить своего командира.

— Нашей вредной даме нужен стимул, и я хочу дать ей его.

— Вы же не планируете уничтожать Новосибирск?.. — с тревогой в голосе спрашивает Пётр Николаевич.

— Ну что вы, побойтесь Бога. Я подорву заряд на высоте около пяти километров, от взрывной волны максимум выбьет стёкла, а этого окажется как раз достаточно, чтобы Её Высочество поднялась с постели и изменила своё решение.

— Хитро… Надеюсь, что она не погибнет от осколков…

— На всё воля божья, — ухмыляюсь я и стреляю управляемой ракетой.

Замечаю за собой, что я многовато стал говорить про Бога, того самого, которые контролирует всех и вся. Возможно, дело в том, что мой мозг отказывается мириться с количеством людей, отправленных мною на тот свет. Так было нужно — эту фразу приходится повторять самому себе…

С другой стороны, когда знаешь, что находится по ту сторону врат, то понимаешь, что жизнь бессмысленна. Эти бедолаги, которых я убил, так или иначе, подверглись бы забвению, и вопрос времени тут не так критичен. В общем, чтобы не грузить себя ненужными моральными терзаниями, я стараюсь подходить к вопросу о невинных жертвах с философской точки зрения.

Ничто не истинно, всё дозволено… Как-то так.

Да и в любом случае меньшая жертва куда разумнее гибели всего человечества. Я искренне верю, что сделанные мною шаги в итоге приведут к миру и положат конец деятельности Алхимика. А там уж хоть трава не расти, в том смысле, что если люди через сотню лет поубивают сами себя, то это уже не ко мне.

Глубоко в душе я надеюсь, что после всего этого ужаса, мне удастся выжить и найти место в этом мире. Однако без угрозы со стороны нечистых вновь обострятся территориальные конфликты, а поэтому если мы победим, нужно будет придумать что-то такое, благодаря чему новая война будет невозможна. Пока что на ум приходит только религия, но как она связана с социализмом — большой вопрос…

Тем временем моя ракета долетает до Новосибирска как раз на нужной высоте. Датчиков, её измеряющих, у меня нет, а поэтому пять километров лишь примерно. Но точно не ниже, ну или по крайней мере несильно ниже.

Подлетаю к самому центру города и выхожу из «умного режима». Боеголовка в этот раз спроектирована так, чтобы активироваться при выходе по аналогии с прошлыми разрывными гранатами.

— Готово, — говорю я и поднимаюсь на ноги. — Вернёмся к телефону и подождём минут пять. Думаю, барышня искренне обрадуется нашему звонку…

— Сарказм? — Пётр Николаевич с недоумением смотрит на меня.

— Он самый… Он самый…

Мы идём в штаб и вновь заходим в кабинет с телефоном. Я жду, пока Пётр Николаевич скажет, что прошло пять минут, а затем набираю запомненный номер. Надеюсь, что бабушка ответит, ибо мне лень придумывать новый план, да и что может быть убедительнее мощной хлопушки и выбитых стёкол поутру?

— Алло… — слышу болезненный женский голос.

— Ваше Высочество, это вы? — на всякий случай уточняю я.

— Да… Ай… Василий, не так грубо! — вскрикивает она, судя по всему, осколки её всё-таки достали.