Оружейный барон

— Почему же… — возразил хозяин. — Принимать у себя дома первого героя этой войны, призванного в армию с моей земли, для меня честь. К тому же меня гложет любопытство, что такого в вас нашел Бисер, которого я знаю как весьма серьезного и здравомыслящего человека еще с Пажеского корпуса, где я командовал его учебным взводом.

— Не могу вот так вам сразу на это ответить, ваша светлость, сам многого не понимаю в причинах королевской ласки ко мне. Разве только то, что я спас от плена молочного брата его сына.

— А вот прибедняться, Савва, нехорошо. Никогда не умаляй себя сам… Это охотно сделают другие, — усмехнулся маркграф. — Причем с большим удовольствием. Человек по большому счету порядочная скотина. Его держит в рамках только мораль. Ослабнет в обществе градус морали, и все полетит в тартарары. Вот как вы думаете, какая проблема будет стоять перед нами после этой войны, уже превратившейся в бойню, в которой участвуют миллионы? Такого ведь еще никогда не было.

И смотрит на меня внимательно. Я бы даже сказал, заинтересованно.

— Слишком много людей на этой войне научатся легко убивать себе подобных, ваша светлость. Ценность человеческой жизни подвергнется инфляции. Одних только сошедших с ума пулеметчиков будут считать на сотни. А о послевоенном разгуле криминала я уже и не говорю.

— Сошедшие с ума пулеметчики? Я правильно расслышал?

— Все правильно, ваша светлость. Вы слышали о тактической новинке армии восточного царя — психической атаке?

— Не довелось.

— А вот мне в санатории рассказали. Дивизия идет в атаку чуть ли не парадным шагом. В плотной колонне. В красных кителях. Под барабанный бой и флейту. С развернутыми знаменами. Убитых в первых рядах моментально заменяют задние ряды, и такая видимость создается, что ты стреляешь, стреляешь, а все без толку. Кажется, что враг от пуль заговоренный. Двух пулеметчиков из полка отправили в дом умалишенных. А атаку еле-еле отбили в штыковую. Была бы нейтральная полоса метров на двести ýже… тот офицер, который мне это рассказывал, не брался прогнозировать удачной обороны.

— Да… занимательно… Но откуда царцы собираются при таких потерях брать пополнение?

— Пленный их офицер на этот вопрос ответил, что их бабы еще нарожают.

Маркграф задумался, отпил из бокала.

— Но это означает, что кадровую армию они перемелют за первый год войны. Не так ли?

— Похоже на то, ваша светлость. Но и наша армия стачивается, несмотря на то что стоит в глухой обороне на хороших позициях.

— А те, кто придет им на смену, — не обратил он внимания на вторую часть моего ответа в своих рассуждениях, — будут уже не так хорошо обучены и стойки. Опять-таки, Савва, во главе всего стоит мораль. Вы согласны?

— Согласен, ваша светлость. Только вот мораль в обществе саморегулируется самим обществом. Семьей в первую очередь. Насадить ее вряд ли получится. Легко насаждается только порок.

— Интересная мысль… Чай, кофе или есть особые предпочтения?

— Чай, если нетрудно.

— Слугам не трудно, — усмехнулся маркграф и хлопнул в ладоши.

Слуги внесли еще один столик, на который следующая ливрейная пара поставила двухведерный самовар красной меди. Явно не моего производства. Быстро мои бабки отбивают огемцы.

Намек я понял. Но решил подождать прямого предложения. Все равно припашут, так что нечего самому на левую работу напрашиваться.

С нашего стола убрали вино и бокалы, поставили чашки с блюдцами, сахарницу, мед в сотах и блюдо с микроскопическими пирожными — на один укус. Я так понял, они такие специально подают, чтобы не вести бесед с набитым ртом.

— Как вы, Савва, посмотрите на то, чтобы вступить в Рецкое политехническое общество в качестве члена-корреспондента?

Я чуть не поперхнулся великолепным чаем.

— Я-то, может быть, и положительно на это посмотрю, но все будет зависеть от мнения действительных членов общества. Не так ли, ваша светлость?

Поставил я чашку на стол.

— Вы проницательны, Савва. Даже если принять во внимание, что ваш покорный слуга является председателем этого общества и к моему мнению там прислушиваются, однако все мое преимущество, согласно Уставу, равняется двум голосам вместо одного на баллотировке. Но…

— Вот именно, ваша светлость, все упирается в «но»… У меня только неполное среднее образование.

— А год назад, насколько мне известно, у вас не было никакого образования. Вы даже писать и читать не умели. Так?

— Так, ваша светлость. Ваше досье на меня не врет.

— Это хорошо, что вы понимаете, что такое предложение не делается с бухты-барахты.

— Что от меня требуется, ваша светлость? — не стал я тянуть кота за хвост.

— Да всего лишь пустяк… — лукаво улыбнулся маркграф в свои большие усы. — Парочка зарегистрированных во Втуце патентов типа этого самовара. С условием, что производство будет развернуто здесь, у нас… вы же патриот Реции?

Я кивнул, а правитель продолжил:

— Оживление экономики. Рабочие места. Налоги… и все такое прочее…

— Я так понимаю, что это должно быть что-то, облегчающее людям быт. Потому как что-либо военное, согласно указу императора, я обязан продать государству по его цене.