Оруженосец

Уризан — хозяин «Гнезда кукушки» и отец Тазар — стоял возле камина и руководил несколькими слугами — днём их Гарав не видел (видимо, по вечерам семья отдыхала). Проходя мимо него, Гарав внутренне съёжился — ему казалось, что Уризан насквозь видит, куда он, Гарав, попёрся. И вообще ситуация показалась на миг невероятно глупой — мальчишка едва не вернулся в комнату. Но представил себе ехидство Фередира — и решительно вывалился на крыльцо, геройски придерживая меч.

Во дворе, кстати, народу тоже хватало — уединяйся тут! И Тазар — стоявшая у коновязи, где опять было полно «свежих» коней — тоже была не одна, а в компании двоих парнишек. Между прочим, и повыше, и постарше, и покрепче Гарава. Но, едва Гарав, нарочито громко стуча стальными подковками по замостке двора, подошёл ближе — как те испарились. Причём это был, кажется, не страх, а — уважение. Именно настоящее уважение к воину.

Хм. Это было приятно.

С этой мыслью Гарав и подошёл к коновязи. И положил ладонь поверх руки Тазар, лежавшей на отполированном бревне.

— Добрый вечер, — улыбнулся он. — Погуляем, или как?

— А разве твой рыцарь не велел тебе с темнотой быть здесь? — прищурилась Тазар.

Больше всего Гараву хотелось сказать, что он сам себе хозяин и вообще уже взрослый… но здесь это было правдой — он был взрослый и должен был себя вести, как взрослый. А взрослые не делают глупостей, чтобы доказать свою самостоятельность всему свету.

— Велел, — вздохнул Гарав и подбросил серебряную монетку. — Что тебе купить? Или дочери хозяина всё это уже поперёк горла?

— Почему? — удивилась Тазар. — Отец просто так не угощает, иначе мы всё съедим, посетителям и постояльцам ничего не останется. Принеси чего–нибудь попить. И что сам захочешь, ага?

Гарав снова заглянул внутрь и вынес кувшин с яблочным элем и сухие печенья на меду. Кувшин достался ему, а печеньями немедленно завладела и захрустела.

— Вкусно. У нас лучшее в городе печенье, — объявила она.

— Дай–ка и мне, — Гарав успел спасти одно, остальные перекочевали куда–то вглубь юбки Тазар.

Позади дома был небольшой садик — явно не для постояльцев. Но Тазар с решительностью хозяйской дочери повела Гарава туда. На ходу они сделали по паре глотков из кувшина — яблочный эль мальчишке понравился даже больше вина, чем–то он напоминал газировку, чем–то — квас…

— А ты откуда? — спросила Тазар. Гарав махнул рукой:

— С востока. Я точно сам не помню. Был в плену в Ангмаре, память отшибло…

— Ты был в Ангмаре?! — Тазар поёжилась. — Тебя освободил тот рыцарь, твой нуменорец?

— Я сам бежал, — гордо сказал Гарав. — Нас бежало много… но всех перебили охотники за беглыми, — мальчишка вспомнил своих недолгих приятелей, умершего Туннаса — и вздохнул. — А мне повезло. Эйнор нашёл меня прямо у дороги.

— Ты похож на йотеод, — решила Тазар. — Мой дед был йотеод… И ещё правда похож на эльфа… — она взялась рукой за усыпанную белеющими в темноте цветами яблоневую ветку. — Мы сами варим эль. Вот из этих яблок.

— Вкусный, вкусней вина, — признал Гарав, делая ещё глоток, и Тазар улыбнулась польщённо, взяла кувшин и отпила тоже. Мальчишка потянулся и поцеловал её в губы — даже не поцеловал, а ткнулся… но Тазар обвила его за шею одной рукой и не отпустила.

— Погоди, вот так…

…Фух! «Вот так» продолжалось с минуту, и Гарав уже почти задохнулся — а когда отстранился, то губы горели. У Тазар был вкус эля, старого мёда и какой–то травы. Мальчишка облизнулся под смех глядящей девчонки и снова потянулся к ней:

— Ещё…

На этот раз она прихватила мальчишке нижнюю губу, и довольно беспощадно. Но боль почти не ощущалась за накатывавшим волнами удовольствием от поцелуя. Путаясь в юбке и не переставая целоваться, мальчишка повёл по бёдрам Тазар.

— Подожди, — засмеялась она и фыркнула в ухо Гараву. — Пояс, глупый.

— А, да… — мальчишка поспешно задёргал пояс. Тазар снова тихо засмеялась и положила руки Гарав на свои бёдра.

— А тут, — прошептала она, — я сама, — и занялась поясом…

…Собственное неумение смущало Гарава. Вся «теория» вылетела из опустевшей головы, в которой от виска к виску со звонким гулом раскачивалиь колокола, а мир вокруг кружился, пахнул травой и тёплой весенней землёй. Но Тазар была терпелива и спокойна. Она чутьём знала, как легко унизить и даже искалечить душу мужчины, если посмеяться над ним в таком случае и показать своё превосходство. Кроме того, мальчик был красив и правда ей понравился. Всё, что она знала об этой стороне любви — она знала лишь на словах, Гарав был у неё первым. Но, как обычно, знание девушки в этом было выше знания юноши — а вернее, мальчишки, решившего, что он взрослый.

Нет. Тазар ни о чём не жалела.

И уж тем более не жалел ни о чём стонущий — сил молчать не было — Гарав.

* * *