Оружие бога (СИ)

Отдыхать мне было не от чего, но хотелось подумать, а Лера мешала со своей любовью. Она послушно ушла, а я задумался о том, что делать дальше. Мне говорили, что личность человека — это его дух и память. Моя никуда не исчезла, значит, топор не выбил из Сара дух, а только повредил ему память. У нас был дальний родственник, который потерял память из–за удара разбойничьей дубины. Арон перестал кого–либо узнавать, да и говорить мог только на самые простые темы. Память так и не восстановилась, и он через несколько лет умер. Скорее всего, и мне в дальнейшем нужно рассчитывать только на себя. Я не сомневался в том, что, если доберусь до Зарбы, смогу выгодно продать жемчуг. Со временем найду и того, с кем можно отправить отцу золото. Остается решить вопрос: стоит ли возвращаться самому. Я знал своего родителя и был уверен в том, что в семью возьмут даже в таком виде. И что дальше? В Дерме к заграм относились с прохладцей. А как еще относиться к тем, кто продает свой уд или за деньги рискует собой вместо другого? Столичные купцы не признали бы меня ровней, и пришлось бы не вылезать из походов, причем поручали бы самые опасные маршруты. Тоже жизнь, но не такая, о какой я мечтал. Если правда то, что в Зарбе привечают чужаков, я мог бы там хорошо устроиться. Немного беспокоило королевское поручение, но с ним можно было не спешить. Ловят глупых или неосторожных, а я себя таким не считал. О Лере пока не думал. Девушка нравилась, но на ней жениться? Даже если получится проба, я не буду с этим спешить. Может, найду кого–нибудь получше.

К полудню я уже сам поднялся и поел кашу. После этого приказал Серку принести мои сумки и проверил их содержимое. Все было на месте. Я вытряхнул в сумку монеты из самого маленького кошеля и туго набил его жемчугом, перекладывая жемчужины обрезками перевязки, после чего с помощью шнура повесил на шею. Если пропадет ларец, отцу придется обойтись без золота, но я уже не буду бедствовать.

Вечером подошла Лера.

— Я говорила с братом, — сказала она, сев рядом со мной. — Он недоволен моим решением, но не будет нам мешать. Вы еще не выздоровели?

— Куда ты спешишь? — недовольно спросил я.

— Я хочу знать, подходим мы друг другу или нет, — ответила девушка. — И потом скоро поедем по самым опасным местам. Если меня убьют, так и не узнаю радости любви. Жрицы говорят, что Селия таких наказывает. Если к ней попадают девчонки вроде моей сестры, им делается скидка на возраст, а я давно должна была стать женщиной! Осенью уже исполнится семнадцать!

Голова еще побаливала, но уже не сильно, и слабость прошла, поэтому я решил ей не отказывать. Я не собирался этим заниматься весь вечер, но недолго уже мог. Все отдыхали и старательно делали вид, что не заметили нашего ухода. Отошли на сотню шагов, и я стал раздеваться. Одеяло не взял из–за запаха. Ничего, полежим на моей одежде. Лера тоже быстро стянула платье, под которым не оказалось рубашки. Я на нее сразу отреагировал.

— Какой он большой! — с опаской сказала она, глядя на мой уд. — Это будет не очень больно?

— Не бойся, — отозвался я ложась на одежду. — Если ничего не получится, не будет и боли, а если он войдет… Почувствуешь боль, но тебе будет не до нее. Садись на меня, буду тебя готовить.

У меня ни разу не было девственницы, поэтому старался быть осторожным даже в ласках. Все получилось, и меня даже хватило на два раза, а она от страсти совсем потеряла голову. Я головы не терял, наверное, потому, что она опять разболелась. Удовольствие, конечно, испытал, но меньше, чем обычно. Любовью все–таки нужно заниматься здоровым.

— Я так рада! — восторженно говорила Лера, когда мы возвращались к остальным. — Давай еще сходим утром?

— Я себя неважно чувствую, а силы нужно беречь для дороги, — отказался я. — Главное — выжить и добраться до Торы, а потом можно заняться любовью. Нам еще долго ехать?

— Если ничего не помешает, то три или четыре дня, — ответила разочарованная девушка. — Завтра будем ехать по землям самых больших племен. По слухам, они и передрались. Странно, что мы до сих пор никого не встретили.

Она недолго расстраивалась и, когда пришли на стоянку, опять была веселой и радовалась тому, что стала женщиной и что мы подходим друг другу. Глядя на сестру, Раш сам стал не таким мрачным, как обычно. Вот мог бы я так веселиться на следующий день после гибели семьи? Или она в своем горе уцепилась за любовь, чтобы не погрузиться в отчаяние? Позже я узнал, что между родителями и детьми не было теплых чувств, и рыдания Леры были вызваны смертью сестры. На ночь она постелила свое одеяло рядом с моим, но потом отодвинулась, сказав, что моя близость рождает желание и не дает уснуть.

Утром я себя чувствовал нормально. Голова не болела, а опухоль на лбу исчезла без следа. В человеческом теле я бы так легко не отделался. Интересно, что могло хрустеть под моей ногой? На лугу не было ничего, кроме травы и дерьма, поэтому Сар перестал осторожничать. Слава Ларею, что боевой топорик ударил обухом. Для лезвия даже череп загра был недостаточно прочным.