Оружие для Хартума

На земле были расстелены большие полотнища. Несколько человек опустили борт грузовика, и внутри показался груз. Сотни автоматов Калашникова в более или менее удовлетворительном состоянии были связаны пучками, как цветы. Первую связку положили на разостланную ткань, развязали, и люди армянина стали раскладывать оружие. Аит Ахмед подошел прихрамывая.

— Что надо делать, патрон?

— Разберите их все. Сколько здесь?

— Они сказали, что четыреста. Остальное скоро прибудет.

— Хорошо. Сколько требуется времени, чтобы разобрать один?

— Минута-полторы...

— Не собирайте их сразу. Нужно будет проверить ударники. Ты собери их все. А потом отвезешь ко мне. Я хочу, чтобы ты и несколько человек с тобой ночевали здесь. Завтра я снова приеду. А как дела с патронами?

— Получим завтра утром.

— Хорошо.

Аравеньян остановился возле разложенных автоматов, поднял один и быстро осмотрел его. Не новый, но вычищенный и может еще послужить. Это был хороший товар... Он положил автомат на место. Он не любил огнестрельного оружия, отдавая предпочтение более хитроумным методам.

У въезда на склад прогудел второй грузовик. Право, он работал с серьезными людьми. Это было приятно. Ему не нравилось это дело. Но не следует отказываться от того, что посылает нам сам бог... В этой проклятой стране несколько сотен тысяч долларов позволят ему закупить сорго и трижды обернуться, не говоря уже о других выгодах... Операция была связана лишь с минимальным риском. И многими выигрышами. Был лишь один деликатный момент. То, что он называл передачей полномочий. Тут требовались крепкие нервы. Впрочем, чтобы уменьшить риск, он не будет действовать сам. Аит Ахмед отлично все устроит. А если кого-то придется резать на куски, то он прекрасно справится и с этим.

Начали разгружать второй грузовик. Аравеньян взглянул на часы. Пора возвращаться домой.

Он завел мотор своего «мерседеса» с кондиционером, одного из немногих в Хартуме, и направился в сторону Бари Роуд, то и дело сигналя, чтобы разогнать прохожих. Через пять минут он был на месте. Посетитель с золотистыми глазами уже дожидался его, сидя за чашкой чая у него в кабинете. Аравеньян горячо пожал ему руку и рухнул в старое кресло, смахнув перед тем со лба несколько прядей жирных волос.

— Сколько возникает проблем! — вздохнул он. — Я вынужден был купить на черном рынке горючее для моего ДС-3. В Джубе его нет ни капли. Нужно взять для полета туда и обратно. Кроме того, оформить документы, бакшиш военным и полицейским. Это такое дело, на котором я ничего не заработаю.

— Кроме моей благодарности, — сказал Малко, не улыбаясь.

Лягушачьи глаза взглянули на него пристально и серьезно.

— Действительно. Я ее заслужу. То, что я делаю для вас, никто другой в Хартуме не стал бы делать... Нужно знать здешний народ.

Продолжая говорить, он налил себе виски и зажег сигару.

Малко наблюдал за ним. Тонкая пленка пота покрывала лоб армянина, несмотря на кондиционер. Он, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке...

— Все будет сделано вовремя?

Аравеньян воздел руки к небу.

— Если Аллаху будет угодно! Если самолет не рухнет в пути, то все будет доставлено сюда завтра вечером. Кстати, поскольку это не новое оружие, не могу вам обещать, что оно будет упаковано в заводские ящики.

— Это неважно. Я назначаю вам встречу на дороге между Хартумом и Умм-Индераба. Приблизительно в двадцати милях от Хартума. Там есть старая полуразрушенная мечеть. Послезавтра мы встретимся там на восходе солнца. В час утренней молитвы.

— Вы привезете деньги?

— Разумеется. Но сначала мы проверим оружие.

— Отлично, — сказал Аравеньян, несколько шокированный.

Он кивнул Малко с простодушной улыбкой. Две пуговицы у него на рубашке расстегнулись под давлением живота, открывая пучки черных волос. Казалось, что ему становится все жарче. Малко встал.

— Я прощаюсь с вами до послезавтра. И надеюсь, что не будет никаких проблем...

Армянин вскочил со своего кресла, демонстрируя добрую волю, и спросил:

— А что вы будете делать потом? Это обременительный груз. Я заберу свои грузовики...

— Не беспокойтесь, — сказал Малко. — Я все, что надо, предусмотрел....

Он вышел на улицу, встреченный ночной духотой. Все шло слишком хорошо!